— Отчего же не может? Мне представляется, что некоторый его эмбрион есть в России. В ней одной анархизм как будто преследовал определенную цель. Но главное, общества такого типа действовали в прошлом, служа другому идеалу или применяясь к условиям своей эпохи. Некоторые конгрегации, например, иезуиты. Вот кто в совершенстве умел сочетать фанатизм действия с ясностью плана… или же вольные каменщики до революции.
— А нынешние? — спросил Дарну.
Лолерк уклончиво качнул головой. Кланрикар тоже не подхватил этой темы. Казалось, будто они вдруг заняли осторожную позицию.
Не дождавшись ответа, Дарну опять заговорил. Очень осторожная манера выражаться страховала его от неловкостей.
— Современное масонство, на первый взгляд, как будто сохранило некоторые черты, подходящие для такого общества, как твое. Ты не думаешь? Оно, разумеется, не очень замкнуто, по крайней мере, в известных внешних своих проявлениях. Но ничто не мешает ему соблюдать тайну в своем верховном управлении и важнейших мероприятиях. Доступ туда, пожалуй, слишком легок снизу. Но иерархия позволяет этому обществу постепенно усиливать строгость отбора. Не думаю, чтобы притворщик мог достигнуть высших степеней, проникнуть в органы, где принимаются решения. Масонство интернационально. Фактически и по своему духу. Если судить хотя бы по результатам, заметным для нас, то силу его отрицать не приходится. Не выходя за пределы Франции и не углубляясь чрезмерно в прошлое, надо полагать, что оно играло решающую роль в некоторые моменты истории Третьей республики.
— Я не спорю.
Кланрикар, слушая их, испытывал сильнейшее любопытство, но боялся обнаружить его. В кругах друзей, где он бывал, о масонстве говорили только с чрезвычайной осмотрительностью, беглыми намеками, на которых беседа никогда не задерживалась. Ему приходилось слышать, что Сампэйр — масон; но в этом он не был уверен. Сам он, Кланрикар, относился к масонству с весьма неопределенным и смешанным чувством. Не знал о нем почти ничего. Даже избегал задумываться на эту тему, машинально усвоив сдержанность, с какой относились к ней люди его среды. Он чуял, что по многим вопросам убеждения или тенденции масонов должны быть весьма близки его умонастроению, и если бы знал, что к ним принадлежит Сампэйр, то окончательно предрасположился бы в их пользу. С другой же стороны, у него с детства сохранилось о масонстве несколько фантастическое, почти отталкивающее представление, исправить которое рассудок его не имел случая. Его мать, хотя и не была ревностной христианкой, считала масонов такими гнусно ожесточенными врагами церкви и всякой честной веры, что не сомневалась в прикосновенности дьявола к их учению. Отец его при случае говорил о них, как о получудаках, полупсихопатах. Наконец, те немногие заведомые масоны, которых он знал среди своих коллег преподавателей, не внушали ему особенной симпатии. Слишком очевидным казалось, что большинство из них примкнуло к этой секте только по карьерным побуждениям, в чем некоторые даже цинически признавались.
Откровенность, с какой Дарну только что трактовал столь щекотливый вопрос, доброжелательность и осведомленность, сквозившие в его словах, — не изобличали ли масона в нем самом? И как было понять сдержанность Лолерка, ничуть не гармонировавшую с его стилем?
Впрочем, Лолерк сказал в конце концов, как бы в ответ на одну из мыслей Кланрикара:
— Удивляет меня, что Сампэйр не масон.
— Да, странно, — сказал Дарну. Кланрикар решился переспросить:
— Он не масон? Ты уверен?
— Совершенно уверен, — ответил Лолерк. — Я это знаю от Ротвейля.
— Значит, Ротвейль — масон?
— А ты не знал? Лигвэн — тоже. Ротвейль даже имеет очень высокую степень.
— Он чуть было не обратил меня однажды в масонство, — вставил Дарну.
— И меня, — сказал Лолерк.
Кланрикар не скрыл своего изумления. Ему было трудно представить себе, как мог этот пузатый Ротвейль с налитыми кровью глазами, обычно хранивший на собраниях молчанье, за которым, по-видимому, ничего не таилось (его участие в беседе почти всегда выражалось только в одобрительном кивке или в приветливой улыбке), как мог он, вне своей обувной торговли, занимать выдающееся место в какой бы то ни было иерархий, а особенно обращать людей в свою веру.
Лолерк объяснил:
— Ты знаешь, что Ротвейль — не первый встречный. Прежде всего, он человек с широким образованием. Лиценциат философии, если не ошибаюсь; большая духовная культура. У него магазин обуви… Ну что ж! Магазин перешел к нему от отца, он довольно ленив, и ему выпало совершенно обеспеченное положение, дающее ему, кроме досуга, — оттого что приказчики освобождают его почти от всяких хлопот, — тысяч шестьдесят доходу.