Около двадцати активистов Гари были заключены в тюрьму, но к 1976 году за решеткой оставались только Мишель Камиллери, Марио Инес Торрес и я. Хотя нам было по 22–24 года, мы уже были «старыми знакомыми» для полиции и верными товарищами друг другу. Мы познакомились в школьных комитетах после Красного Мая и вместе участвовали в своих первых демонстрациях, вместе атаковали классового врага.
Мы с Марио провели юность в одном районе Тулузы, между проспектом Минимов и улицей Негреней. Но по-настоящему мы познакомились в местном отделении старого CNT, за Bourse du Travail, где мы тусовались между двумя демонстрациями.
В начале 1970 года мы создали автономную либертарную группу «Vive la commune 1871». Мы жили общиной в павильоне. Большинство из нас были сыновьями «рохос», то есть беженцев с войны в Испании или послевоенного периода борьбы с партизанами Франко. Вместе со своими отцами мы были костяком революционного движения в Тулузе с 1940-х годов. По выходным на углах улиц распространялись подрывные газеты на кастильском языке, и очень часто профсоюзные листовки были написаны на двух языках. А 19 июля, годовщина революционного контрвосстания 1936 года, стала нашим главным боевым праздником.
В Тулузе GP не существовало, как и движения ML в целом. Хоть какой-то силой были только троцкисты. Наша группа участвовала во всех кампаниях и демонстрациях региональных революционных левых. В повседневной практике мы не чурались насилия, били полицейских днём и занимались саботажем по ночам. Для этого мы обзавелись оружием: патронами 7.65 калибра и несколькими пистолетами.
Во время процесса в Бургосе мы присоединились к Sexta. Мы были тесно связаны с антифранковской борьбой, поэтому не могли говорить о революционном насилии в вакууме и вообще избегали пафосных слов. Везде мы видели портреты товарищей, павших в реальной партизанской войне против генералиссимуса, расстрелянных в застенках или убитых в боях.
В январе 1971 года я принял участие в создании вооруженной организации MIL, которая должна была поддержать автономные рабочие коллективы в Барселоне..
Очень скоро я начал выполнять некоторые миссии «во внутренних районах», как мы называли другую сторону Пиренеев. Мы оказывали товарищам помощь, которую можно было получить только путем экспроприации, а средства, машины Ронео и пропаганду перевозили через границы нелегально. В течение первого года я почти полностью отвечал за снабжение. Часами я пробирался по тайным тропинкам, неся разобранные машины или мешки с пропагандой.
У нас было издательство «Май 37», которое тайно печатало революционные коммунистические журналы и тексты. Но основная деятельность наших автономных боевых групп вскоре свелась к добыче средств из банков Барселоны. За два года мы совершили столько нападений, что диктатура больше не могла отрицать это вооруженное сопротивление. Она создала бригаду по борьбе с нами и поставила перед каждым банком по два полицейских. Неожиданно для нас самих, обычная экспроприация превратилась в подрывную акцию.
Уровень репрессий возрос, начались первые перестрелки, участились погони в Барселоне и на границе. Наконец, осенью 1973 года политическая полиция Франко ликвидировала организацию.
Я жил в Барселоне уже два года, делил квартиру в районе Вирхен де Монтсеррат с другим активистом, Сальвадором Пуиг Античем. С лета 1972 года мы участвовали во всех «больших делах» в городе. Затем начались аресты, задерживали всё более близких к нам людей. Под зверскими пытками товарищ назвал полиции место встречи…
Это было поздно вечером в сентябре 1973 года. Пуиг Антич, Жан-Клод «Крикри» Торрес, товарищ из Тулузы и я направлялись к месту встречи в метро Жироны. Бригада политический полиции устроила нам ловушку. В ходе жестокой перестрелки, полицейский был убит, Пуиг тяжело ранен и захвачен силовиками. Нам с Крикри удалось спастись и покинуть город. Пять месяцев спустя Пуига застрелили.
В конце 1973 года я вернулся в Тулузу и вместе с несколькими выжившими боевиками МИЛ и автономными группами с юга, мы создали новую организацию – GARI. Нашей первой задачей было спасти Пуига, а также других товарищей, которым грозила смертная казнь. Также мы намеревались атаковать режим Франко «извне», давя на международные структуры пособников диктатуры. Это, например, ЕЭС, которая вела переговоры с Франко о вступлении Испании в свои ряды, или «демократические» режимы, которые торговали с Мадридом.
Мы были не просто антифашистами. Главным образом мы были антикапиталистами и интернационалистами.