– Ничего, – промямлила я, – простите, я... я...
Так ничего не сообразив ответить (а что тут можно выдумать?!), я ретировалась. Подхватила свой чемоданчик и подбежала к родителям, пытаясь понять: чего вдруг меня понесло через людей-то прыгать? Хорошо, папа не видел! Иначе в жизни бы не отпустил ни в какой Париж.
– Дозвонился! – громко сказал Никин отец, прижимая трубку к уху. – Что?! Когда? И... почему вы раньше мне не позвонили?!
Все уставились на него. А он отнял трубку от уха и сказал:
– Так, все. Никуда не едете.
– Почему?! – завопила Ника.
– У Елены Алексеевны вчера ночью воспалился аппендицит. Она в больнице. Только что пришла в себя после наркоза.
Повисла пауза.
– Нет! – закричали мы с Никой хором.
Переглянулись и начали хором уговаривать родителей отпустить нас одних. Никины сдались довольно быстро. А мой папа все сопротивлялся. Мало ли, что случится! А если на нас нападут? Если похитят? Как вообще мы доберемся до мадам?
– На такси, – пожал плечами Никин папа.
– Ни за что! – сердито сказал мой папа. – А если их увезут неизвесто куда?
– Тогда на поезде, – подала голос моя мама, поправив очки. – Мы ездили на конференцию по вопросам французской литературы и прекрасно добрались до места на поезде.
Папа хмуро посмотрел на нее. Мол, и ты, Брут?
– Папочка, – проникновенно сказала я, – у меня есть мобильник. Звони хоть пять раз в день. Проверяй, как мои дела. И не беспокойся, все будет хорошо! Обещаю!
Папа вздохнул и притянул меня к себе.
– Ладно, – сказал он, – но если что – сразу обращайся к полицейскому!
– Особенно к симпатичному, – добавила Ника, и все, кроме моего папы, улыбнулись.
Никин папа поставил шикарный чемодан дочери на черную ленту.
– Давай свой, Гая!
– Нет, спасибо, я его в ручную кладь возьму, – отказалась я.
Никина мама защебетала:
– Солнышко, улыбайся почаще, гуляя по улицам Парижа! Вдруг тебя увидит какой-нибудь известный фотограф? Или представитель модельного агентства! Это же Париж, хани, центр мира моды!
– А еще это центр мира искусств, – добавила моя мама.
– И развлечений! – подмигнул нам Никин папа.
– И любви, – сказала Никина мама, и мое хорошее настроение испарилось.
Я подумала, что есть и еще одна причина, по которой нам явно не светит расследование.
Когда прошлым летом нам повезло найти похищенного мальчика с помощью канарейки, я не хотела ехать в Звенигород[2].
Когда мне доверили расследовать похищение важной рукописи на кафедре МГУ, я не хотела ходить на занятия в университет.
То есть оба раза судьба как бы примиряла меня с реальностью. Показывала мне – в любом скучном месте можно обнаружить что-то интересное.
А сейчас я хочу уехать. Уехать, убраться, умчаться из Москвы, подальше от этого дылды с глазами-озерами, в глупой куртке с тысячью карманов, с дурацкой прической и помешанностью на энергии и карме... Такого дурацкого дылды... Которого я все еще люблю.
Клянусь, в Париже я постараюсь забыть его навсегда!
Глава 2,
в которой я попадаю под гипноз человека-волка
– На Лувр обязательно оставь целый день, – посоветовала мама, обнимая меня у металлической подставки, отгораживающей зону таможенного контроля, – и не забудьте о выставке Мане в соборе.
– И если что – сразу к полицейскому, – напомнил папа, взяв меня за руку.
– Мы же всего на неделю едем, – сказала я, высвобождаясь и хватаясь за ручку чемодана.
– Вот именно, – сказала мама, – день на собор Сакре-Кер, день на Лувр, день на Монмартр, день на...
– Варежки, – сказала я, снова поднимая их с пола. – Мам, может, тебе их в сумку убрать? Теряешь все время.
– И несколько дней на развлечения оставьте, – посоветовал Никин папа, обнимая дочь, – в Диснейленд, что ли, сходите.
– Или в ночной клуб, – добавила Ника.
– Что?! – возмутился мой папа. – Ночью вы должны быть в пансионе. Под присмотром мадам Пуарэ.
– Икзектли, – кивнула Ника и нацепила солцезащитные очки.
Она вообще выглядела как суперзвезда – темные очки, белая водолазка и меховая жилетка, розовые унты. И накрашена, как всегда – словно уже стоит под софитами. Даже жалко, что ей нужно будет потолстеть. Такая красавица.
– Не стойте на проходе, – попросил таможенник.
Он был бледный и небритый, весь какой-то невыспавшийся. Бедняга, начинать работу в шесть утра – это ужас, конечно.
– Проходите, – сказал он, – а то опоздаете.
– Идем, – кивнула Ника, но папа придержал меня за локоть.
– Слушай, – тихо сказал он, – только никаких историй! Хватит того, что вы едете одни! Никаких расследований, поняла?
2
Читайте о приключениях Гаянэ и ее друзей в Звенигороде в повести «Письмо от желтой канарейки» (Кузнецова Ю. «Большая книга приключений и загадок», Эксмо, 2011).