Правда, как я узнала позже, и претендовать особо было не на что. По американским меркам их семья, носившая, кстати, другую фамилию (прабабка Тео совершила некогда мезальянс, выскочив замуж за простого мистера Арчера и навсегда лишив потомков звучной фамилии), была среднего достатка. У них не осталось ни поместий, ни фамильных драгоценностей, ни даже посуды с вензелями. Только – история, воспоминания и амбиции Марсии, которые так и не реализовались. Она-то со своей практичностью коренной американки рассчитывала, что, выйдя замуж за потомка Радзивиллов, окажется в окружении аристократов и получит все сопутствующие привилегии. И, думаю, горько разочаровалась, увидев, что все свелось к ежегодным встречам отпрысков рода в Несвижском замке, да и те носили, скорее, театрализованный характер. Так что Арчеры мало чем отличались от простой американской семьи: водили подержанные машины, играли на бирже, ездили отдыхать к океану. Жизнь Вики и Барби, моих кузин, насколько я могу судить по их страничкам в «Facebook», мало чем отличается от жизни большинства моих сверстниц, разве что с колоритом продвинутого Запада.
Ежегодный перелет в Европу был для них своего рода роскошью, о которой мечтали целый год, и вот тут они себе не отказывали, после визита в Несвиж разъезжались: кузины – в Италию на шопинг, тетя с дядей – отдохнуть на Лазурном побережье, а Тео и Марсия – по делам в Париж или Лондон.
Естественно, о том, чтобы взять меня с собой, не могло быть и речи. Как ни печально мне было в этом признаваться, правила в этой семье диктовала Марсия, и ее единственной уступкой Тео были наши встречи в Несвиже. Я не знаю, почему он ее слушался, но изменить ситуацию не пытался. Единственным отступлением в их традиционном семейном укладе было то, что он купил мне квартиру. Думаю, Марсия об этом просто не знала, иначе худо пришлось бы всем! Так что свою долю «наследства» я, можно считать, получила, и на том спасибо!
Что же касается моего отца, эта тема была запретной, и обсуждать ее я не решалась.
Глава 2.
Квартира – моя слабость, предмет моей гордости и восхищения, а также причина моей безграничной признательности Тео. Пусть это всего лишь маленькая мансарда, но зато она находится в одном из домов Верхнего города, да и самим нам никогда бы на такую не заработать! До этого мы с мамой больше десяти лет прожили в дядиной квартире в одном из промышленных районов. И дело даже не в размерах жилья, а в том, что жили мы там на птичьих правах, каждый день ожидая, что нас могут выставить за дверь. Сколько раз после очередного скандала мама порывалась уйти на съемную квартиру! Но ей было жалко Марко, которого никто бы с нами не отпустил. Оставить его с пьющим отцом, который неделями не появлялся дома, а когда возвращался, то орал и дрался, было выше ее сил.
А теперь мама, наконец, нашла достойного мужчину, а я переехала сюда. С дядей мы больше не общаемся, зато Марко, повзрослевший и давно научившийся давать папаше отпор, стал частым гостем в моем новом жилище.
В детстве не ощущаешь важности личного пространства – достаточно залезть под стол, укрытый длинной скатертью, и объявить: «я в домике!». Но уже подростком, когда я начала вести дневник и слушать музыку, которая не нравилась маме, я поняла, что мне не хватает собственного пространства. Возвращаясь из школы, всегда радовалась нескольким часам одиночества. Нет, я не делала ничего запретного или постыдного, но именно в те минуты поняла простую истину: как бы мы друг друга ни любили, порой хочется побыть в одиночестве. И когда Тео преподнес мне свой неожиданный подарок, я смогла в полной мере оценить эту роскошь – роскошь уединения.
Сразу отмечу, моя мама – молодец! Получив извещение от нотариуса, что ее дочь, по инициативе Теодора Арчера, стала квартировладелицей, она не встала в позу и не отказалась от неожиданно свалившегося подарка. Какую бы обиду она не держала на моего внезапно исчезнувшего отца и на его родню, которая в свое время не пожелала ее признать, мама, как и в случае с парижской поездкой, исходила из моих интересов и здравого смысла. У дочки появится собственная квартира – это главное, а причины, побудившие Тео так поступить, и мамины обиды – вторичны. К тому же (мы не обсуждали, но я знаю, что мама об этом думает), квартира – это наш капитал на «черный день». Я надеюсь, он в нашей жизни никогда не наступит, но поневоле приходят мысли, что, мы с мамой – одни на целом свете, и надо думать о будущем. На дядю рассчитывать не приходится, а Марко только пробивает себе дрогу в жизни. Я знаю, что в беде он нас не оставит, но с деньгами у него плохо.