- Здравствуй, девочка! Я очень рад тебя видеть!
- Я тоже!
Я отстранилась, испытующе глядя на него. Несложно было догадаться о причине его приезда, но заговорить об этом я не решалась. Мама потянула меня за рукав:
- Пойдем!
А к Тео присоединился дядя Рик, вылезший из-за руля. Взял его под руку и, огибая стену, повел его к охотничьему домику. На мгновение Тео остановился, вскинул голову на башню, защищавшую нас от солнца. У меня сжалось сердце, когда я поняла, о чем он думает, глядя на эти стены. Мама еще раз потянула меня за собой:
- Пойдем!
Я оглянулась на Лукаша. Он стоял, нахмурившись, явно не понимая, что происходит. Я высвободилась, вернулась к нему:
- Ко мне тут мама приехала, пойду с ней прогуляюсь.
- Хорошо. – Как и всегда, он не стал задавать вопросов, хотя видно было, что ему этого хочется.
Лукаш вернулся в лагерь, а мы медленно двинулись по дороге, уводящей в лес.
- Как ты?
- Хорошо, спасибо.
- Милена, - вздохнула она, - я не буду ходить вокруг да около. Тео рассказал мне, что Ян здесь, - она немного запнулась, словно губы не слушались, выговаривая давно забытое имя, - и что вы общаетесь…Честно скажу, я в шоке…Если я представляла вашу встречу, то не думала, что это будет случайностью. Ждала, он сам разыщет нас…А теперь, даже и не знаю, как быть.
- Ты приехала, чтобы поговорить с ним?
- Нет. Я приехала, потому что меня просил об этом Тео. И потому что я беспокоюсь за тебя. Не уверена, что хочу с ним встречаться сама.
- Но, мама!
- Давай потом об этом. Расскажи лучше, как вы с ним…встретились…
Я рассказала и об этом, и о том, почему Ян тогда исчез, и каково ему было все это время…Я понимала, что в какой-то мере хочу оправдать его, но судя по ее поджатым губам, у меня ничего не вышло.
- Что ж, - сказала она, когда я договорила, - это, конечно, многое объясняет. Объясняет, но не оправдывает! Смотрю, ты на его стороне, только подумай об одном, пока он там разбирался со своими детскими комплексами, я билась, как рыба об лед, чтобы выжить. Чтобы нам было, где жить и что есть. Чтобы выучить тебя. И его не было рядом, когда мы болели…и когда прогорел наш вклад…и когда…, - она задохнулась от негодования.
Я осторожно обняла ее за плечи:
- Мамочка, но зачем ты так говоришь? Я же не оправдываю его! И он не скрывает, что виноват перед нами! Просто что мне теперь делать, раз так вышло? Отказаться от него? Я столько лет мечтала, чтобы увидеться с ним!
Теперь мы плакали обе. У меня рвалось сердце. Получается, общаясь с Яном, я как будто предавала маму…Но и отказаться от него я уже не могла!
Немного позже она сказала:
- Послушай меня, моя хорошая. Боюсь только одного – что ты сейчас откроешься, а он опять исчезнет или обманет тебя. И тебе будет намного хуже, чем в детстве, когда ты мало что понимала. И меня тоже постарайся понять. Я не собираюсь тебе запрещать с ним общаться, но подумай, каково это мне! Он появляется, когда ты уже такая взрослая и самостоятельная, и ему ничего не нужно делать…Вот он я, простите меня и любите!
- Мам, но я тоже и обижаюсь на него, и боюсь, что он исчезнет!
- Но общаться хочешь?
- Да, - тихо сказала я.
- Ладно, ты ведь и вправду уже взрослая и сама имеешь право решать. Только не проси меня его простить и принять!
- Может, ты хотя бы поговоришь с ним?
- Нет! – отрезала она. – Это ни к чему! С моей стороны обвинения, с его – оправдания, исход беседы заранее предсказан. Знаешь, Тео не поверил мне, когда я сказала, что еду только из-за тебя. Но это так. Конечно, какой-то частью своей души я стремлюсь к этой встрече, но понимаю, что после этого станет только хуже. Ведь он, зная, что мы недалеко, не захотел сам нас увидеть, правда? А с тобой столкнулся случайно. Если мы и встретимся, то только когда он сам этого захочет!
- Мама!
- Все, тема закрыта! И не вздумай ему передавать все, о чем мы сейчас говорили. Я вообще надеюсь, что он не узнает о моем приезде!
- Ты что, сразу уедешь?
- Да, тебя я увидела. И хватит! Об одном тебя только прошу: как бы ни сложилось, не обольщайся на его счет слишком сильно. И не расстраивайся, если что пойдет не так.
Я поняла, мама уверена, что меня Ян покинет так же, как ее когда-то. Но разубеждать не стала. В конце концов, почему она должна думать иначе? Пятнадцать лет в одиночестве. Пятнадцать лет бесплодного ожидания, слез, разочарований и обид. Я понимала ее, но в то же время понимала и то, что не в силах отказаться от того пока еще слабого, но все же взаимного интереса, который возник между мной и Яном.