– Если он что-то знал или вел заметки, он мог сохранять данные на своем домашнем мейнфрейме, в Вашингтоне. Пошлите туда эксперта-программиста из «Прикрытия-1».
– Уже. Он едва смог пробраться в систему, а когда вошел – ничего. Если Зеллербах и вел заметки, то, по примеру Шамбора, в компьютер ничего не заносил.
– Ну, это была лишь идея.
– И то хлеб. Что дальше?
– Отправлюсь в Пастеровский. Есть там один биохимик-американец, мы с ним раньше работали вместе. Посмотрим, что он мне расскажет о Шамборе.
– Будь осторожен. Помни, официально ты не участвуешь в расследовании. «Прикрытия-1» не существует в природе.
– Сугубо дружеская встреча, и ничего более, – успокоил шефа Смит.
– Ладно. И еще одно… Обязательно переговори с генералом Карлосом Хенце, командующим силами НАТО в Европе. Он американец; единственный, кто знает, какое у тебя задание. Правда, он думает, что ты работаешь на армейскую разведку. Президент лично звонил ему, чтобы предупредить. Люди Хенце тоже работают над делом, и он сообщит тебе все, что ему удалось разузнать. Обо мне или «Прикрытии-1» ему, само собой, ничего не известно. Запомни: пансион «Сезанн», ровно в два часа пополудни. Спроси мсье Вернера. Пароль – Локи.
Глава 5
Вашингтон, округ Колумбия
Было раннее утро. Весенний ветерок доносил аромат цветущих вишен через Приливный бассейн в распахнутые балконные двери Овального кабинета. Впрочем, президент Сэмюэль Адамс Кастилья был слишком встревожен и расстроен, чтобы обращать на него внимание. Он окинул мрачным взглядом троих ближайших соратников, терпеливо ожидавших продолжения по другую сторону массивной сосновой столешницы. Начинался второй год второго срока Кастильи на президентском посту, и менее всего ему сейчас нужен был военный кризис. Сейчас следовало бы упрочить достигнутое, пробить сквозь расколотый конгресс те программы, что не были приняты прежде, и вообще создавать свой образ для истории.
– Ситуация такова, – пророкотал он. – Покуда у нас недостаточно данных, чтобы судить, создан ли уже молекулярный компьютер, и если да, то в чьих руках он находится. Знаем мы только одно – у нас его, черт побери, нет! – Президент был крупным мужчиной, с широкими плечами и талией, расползшейся до самого Альбукерке [14], и, как большинство толстяков, добродушным, но сейчас он с трудом сдерживал раздражение и злобно посверкивал глазами из-за рутиловых очковых линз. – ВВС и наши эксперты-программисты утверждают, что иначе объяснить инцидент на Диего-Гарсия они не в силах. Мой советник по науке заявляет, что консультировался с крупнейшими специалистами в этой области, и те утверждают, что причин для обрыва связи можно найти миллион, начиная с каких-нибудь атмосферных аномалий. Надеюсь, что правы ученые.
– Присоединяюсь, – согласился адмирал Стивенс Броуз.
– Как и все мы, – поддержала его Эмили Пауэлл-Хилл, советник по национальной безопасности.
– Аминь, – подытожил глава президентской администрации Чарльз Орей, подпиравший стену рядом с камином.
Адмирал Броуз и советник Пауэлл-Хилл сидели напротив президента в кожаных креслах, привезенных им из Санта-Фе. Кастилья, как и все президенты до него, подбирал обстановку Белого дома по своему вкусу, и теперь она отражала эволюцию вкусов провинциала с Юго-Запада под давлением культуры и утонченности, обрушившихся на него за пять лет пребывания на высочайшем посту федерального правительства. К собственному изумлению, Кастилья обнаружил, что не против тех перемен, которые вызвали в его привычках официальные поездки по всему миру. После посещения музеев и банкетов в разных концах планеты, скромная меблировка из губернаторского особняка в Нью-Мексико была разбавлена изящными французскими столиками и уютным британским креслом-качалкой у камина. Ало-желтые занавеси навахо, индейские плетенки и короны из перьев теперь перемежались сенегальскими масками, нигерийскими отпечатками в глине и зулусскими щитами.
Не в силах усидеть на месте, президент вскочил, обошел стол кругом и присел снова – прямо на край столешницы.
– Всем нам известно, – продолжил он, сложив руки на груди, – что террористы, как правило, ставят себе целью привлечь внимание к своей борьбе и обличить то, что считают злом. Но в нынешней ситуации есть по меньшей мере две странности: взрыв не был направлен против символической мишени, как обычно, – посольства, правительственного здания, военной базы или исторического памятника. И это не был одинокий бомбист-камикадзе, подрывающий себя в переполненном автобусе или на дискотеке. Вместо этого взорвана лаборатория в институте. Место, где ученые трудятся на благо человечества. Но конкретно – место, где создавался молекулярный компьютер.
Эмили Пауэлл-Хилл вздернула идеальные брови. Несмотря на то что ей было уже под шестьдесят, бывший бригадный генерал армии США сохранила и стройность, и длинные ноги, а главное – острейший ум.
– При всем моем уважении, господин президент, информация о том, что ДНК-компьютер уже создан, относится в большой степени к области спекуляций, экстраполяции из недостаточных данных и откровенного вымысла. В основе всего – слухи, порожденные тем, что с равным успехом может оказаться случайным взрывом, в котором пострадали случайные люди. Возможно ли, чтобы указанный катастрофический сценарий был порожден обычной паранойей? – Она примолкла. – Попытаюсь выразиться деликатнее… Всем известно, что контрразведка имеет привычку дергаться от малейшего шороха. Это, мне кажется, один из таких случаев.
Президент вздохнул:
– Подозреваю, это не все, что вы хотели сказать.
– Признаться, да, господин президент. Мои эксперты уверяют, что технология ДНК-компьютеров находится в начальной стадии разработки. Действующий образец не появится еще, как минимум, десять лет. Может быть, двадцать. Это еще одна причина, заставляющая с подозрением отнестись к тревогам, которые могут быть и необоснованны.
– Возможно, вы правы, – проговорил президент. – Но, подозреваю, те же эксперты согласятся – если кто-то и мог совершить подобный скачок, то в первую очередь Шамбор.
Чарльз Орей, глава президентской администрации, нахмурился.
– Может кто-нибудь объяснить старому боевому коню, что в этой… дээнковине такого особенного и почему все ее боятся?
Президент кивнул Эмили Пауэлл-Хилл, и та обернулась к Орею:
– Это означает, что мы переходим от кремния, основы нынешних микросхем, к углеродам, основе всего живого, – пояснила она. – Машины действуют быстро и с рабской покорностью, в то время как жизнь хитра и переменчива. ДНК-компьютеры объединят сильные стороны обоих миров, и эта технология обладает куда большим потенциалом, чем кто-либо в наши дни может представить. И произойдет это потому, что мы сумеем использовать вместо микросхем молекулы ДНК.
Орей сморщился:
– Срастить живое вещество с компьютером? Это, знаете, похоже на выдумку из дурацкого комикса.
– Очень может быть, – легко согласился президент. – Многое из того, что мы теперь принимаем как данность, было придумано вначале писателями-фантастами и авторами комиксов. Но наши ученые уже не первый год пытаются выяснить, как воспользоваться естественной способностью ДНК быстро рекомбинироваться сложным и предсказуемым образом.
– Господин президент, я уже запутался, – сознался Орей.
Кастилья кивнул:
– Извини, Чак. Представь, что тебе надо подстричь траву на лужайке – ну, скажем, в Молле [15]. – Он махнул рукой в направлении окна. – Компьютерное решение – это использовать несколько огромных газонокосилок, и каждая из них будет срезать в секунду тысячи травинок. Так действуют суперкомпьютеры. Метод ДНК – запустить миллиарды крошечных косилок, и каждая срежет только одну травинку. Фокус в том, что они сделают это одновременно. Это и есть «могучий параллелизм природы». Поверь, молекулярный компьютер оставит далеко позади лучшие современные вычислители.
14
Крупнейший город штата Нью-Мексико, где Кастилья был губернатором, в то время как Санта-Фе – столица штата (где размещается губернаторская резиденция). Оба города практически срослись.
15
Старейший в американской столице парк, находится между Капитолием и памятником Джорджу Вашингтону.