— Мы не нашли никаких следов устройства... но там груда обломков высотой с Монблан. Ты уверен?
Лаборант кивнул:
— Bien sur[3].Я все время был с ним. Конечно, я мало что понимал в его теории, но... — Юноша вновь оцепенел, скованный ужасом. — Его компьютер уничтожен? Вы не нашли его заметок? Доказательств?
— От корпуса остались одни руины, а в центральном институтском компьютере пусто.
— Само собой. Доктор Шамбор волновался, что к мейнфрейму слишком легко получить доступ, что его могут взломать. Поэтому все данные он заносил в журнал, а тот запирал в сейфе. Весь проект хранился в этом сейфе!
Боннар застонал:
— Значит, повторить его достижение мы не сможем.
— Не обязательно, — осторожно возразил Жан-Люк.
— Что? — Капитан нахмурился. — Что ты хочешь сказать?
— Что мы сможем повторить его работу. Построить ДНК-компьютер без него. — Жан-Люк заколебался, явно сражаясь с собственными страхами. — Наверное, поэтому те люди явились за мной в Аркашон.
Боннар уставился на него.
— У тебя есть копия его журнала?
— Нет, мои собственные заметки. Они, конечно, не так полны. Я понимал не все, что он делал, и он запретил и мне, и тому чудаку-американцу делать собственные записи. Но я потихоньку сделал копии всех журналов, по памяти, вплоть до конца прошлой недели — я тогда ушел в отпуск. Разумеется, журнал профессора был бы гораздо полнее и понятнее, но, думаю, другой специалист в той же области сможет повторить работу профессора или даже улучшить ее.
— Твои заметки! — возбужденно повторил Боннар. — Ты взял их с собой в отпуск? Они при тебе?
— Да, сударь. — Жан-Люк похлопал саквояж по пухлому боку. — Я не выпускаю их из виду.
— Тогда нам нельзя мешкать. Они могли проследить твой путь. В любую минуту они могут ворваться сюда. — Десантник шагнул к окну, выглянул на темную улицу. — Подойди-ка. Ты не видишь там тех людей? Или похожих? Мы должны быть уверены, чтобы знать: выходить нам через парадное или черным ходом.
Жан-Люк шагнул к распахнутому окну, послушно вглядываясь в освещенный неяркими фонарями пейзаж внизу. Трое входили в пивную на берегу, двое — выходили. С полдюжины грузчиков выкатывали одну за другой тяжелые винные бочки со склада и взгромождали их в открытый кузов грузовика. На тротуаре сидел бездомный и клевал носом.
— Нет, сударь, — сознался Жан-Люк, оглядев каждого. — Их я не вижу.
Капитан Боннар довольно хмыкнул.
— Воп.Тогда поторопимся, прежде чем они двинутся по твоему следу. Хватай чемодан. Мой джип за углом. Пошли.
— Merci! -Жан-Люк обернулся, подхватил саквояж и шагнул к двери. Но стоило ему повернуться к десантнику спиной, как Боннар, одной рукой подхватив подушку с кушетки, другой вытащил из кобуры на поясе пистолет — «ле франсэз милитер» с навинченным глушителем. Пистолет был очень старый — эту модель сняли с производства в конце пятидесятых. Серийный номер кто-то тщательно спилил. Предохранителя не было вовсе, так что тому, кто предпочитал «милитер» другому оружию, приходилось быть осторожным. Боннару нравилось ощущение легкого риска, а справиться даже с таким пистолетом для него не составляло труда.
— Жан-Люк! — бросил он в спину Массне.
Лаборант обернулся. Лицо его сияло от облегчения и радости, и, даже увидев пистолет и подушку, он удивился _ но не понял — и только вскинул руку в недоумении.
— Капитан?
— Прости, сынок, — прошептал Боннар. — Но мне нужны эти записки.
Прежде чем Массне успел заговорить или шевельнуться капитан Дариус Боннар прижал подушку к его темени, а другой рукой прижал дуло к виску юноши и спустил курок. Послышался хлопок. Подушка дрогнула, забрызганная кровью, мозгом и осколками кости. Пуля пробила ткань и глубоко ушла в штукатурку.
Придерживая подушку, чтобы не залить пол кровью, капитан Боннар уложил тело на кушетку, придав ему расслабленную позу. Потом он отвинтил глушитель и засунул в карман. Пистолет он вложил в мертвые, но еще гибкие пальцы Жан-Люка, подвинул подушку, примерился и рукой лаборанта нажал на спуск. В тесной комнате выстрел прозвучал оглушительно громко, хотя Боннар знал, чего ожидать.
Место было, конечно, не самое фешенебельное, но даже здесь стрельба привлечет внимание. Времени оставалось немного. Боннар проверил, как лежит подушка. Но выстрел был произведен почти идеально — вторая пуля попала почти точно в отверстие, оставленное первой. А пороховые ожоги на руке Жан-Люка убедят судмедэкспертов, что юноша, потрясенный смертью любимого научного руководителя, покончил с собой.
Со стола капитан взял только блокнот. Вмятинки на верхнем листе подсказывали, что предыдущий лист тоже был использован, и недавно. Смятый листок Боннар вытащил из мусорной корзины и, не тратя времени на чтение, засунул вместе с блокнотом во внутренний карман. Заглянул под кровать, под все остальные предметы скудной меблировки. Первую пулю выковырнул из штукатурки и задвинул отверстие исцарапанным от старости бюро.