Рени ошеломленно смотрела на бумаги — она слишком быстро свыклась с мыслью, что ее безрассудный поступок не будет иметь последствий. Леон со своей стороны не сомневался, что она сдержит обещание, и воспоминание о том, как она дала ему «слово англичанки» обожгло ее. Теперь нужно было держать это слово. Она отчаянно пыталась собраться с мыслями. После того как они расстались с Леоном, у нее состоялась помолвка с Барри, так что ему можно дать понять, что она уже не свободна и не может принимать самостоятельных решений. Барри подскажет, как ей поступить, и могут ли на нее подать в суд за разрыв контракта. Ей не верилось, что Леон дойдет до того, чтобы тащить ее в суд, но ее смущало то, что она вынуждена нарушить свое обещание. Да, наверное он преодолел изрядные трудности, прежде чем получил все необходимые бумаги; но тут уж ничего не поделаешь, — она принадлежит в первую очередь Барри. Она с ужасом поняла, что должна будет сейчас же рассказать ему все, что произошло между ней и Леоном, и он назовет ее круглой дурой.
Рени позвонила ему в офис, что уже само по себе было плохим началом, потому что он не любил отвечать на личные звонки на работе. Она сказала ему, что им нужно увидеться как можно скорее. Он нехотя согласился зайти к ней после своих вечерних занятий, хотя ему никогда не нравилось приходить в ее квартиру вечером, — Барри боялся сплетен. Она не могла понять, кому здесь сплетничать, — хозяйку дома совсем не волновало, кто и когда приходит к ее жильцам, но Барри никак не хотел этому верить.
Она придала своей комнате как можно больше уюта: передвинула кресло поближе к электрическому камину, так как по вечерам было еще холодно, поставила на стол свежие цветы и разложила около газовой плиты все необходимое для кофе. Она надела одно из своих лучших платьев приглушенно-зеленых тонов, очень простое, но красивого покроя, которое досталось ей за небольшие деньги после того, как она снялась в нем для магазина готового платья. Она тщательно привела в порядок лицо, наложив минимум макияжа, зная, что Барри терпеть не может раскрашенных девиц.
Барри проявил обычную пунктуальность и пришел ровно в десять. Он отказался от кофе, подозрительно посмотрел на ее элегантный вид и быстро опустился в кресло.
— Что все это значит? Ты заставляешь меня тащиться через весь Лондон в такое время.
Она присела на ковер у его ног и доверчиво облокотилась о его колени.
— Барри, я в беде. Я повела себя как безмозглая курица и надеюсь, что ты посоветуешь, что мне теперь делать.
— О Господи! Рени, что случилось?
Она рассказывала ему все без утайки, и его лицо становилось все более мрачным. Парижские бумаги лежали на столе рядом с ним, а подписанную ею копию договора Рени положила сверху. Когда она закончила свое повествование, он взял бумагу в руки и пробежал глазами.
— Почему ты не рассказала мне все это раньше?
— Я была уверена, что он все забыл, и мне не хотелось признаваться тебе в том, что я была такой идиоткой.
Он отбросил бумагу и посмотрел на Рени, — взгляд его голубых глаз был каменно-тяжелым.
— Ты поступила хуже идиотки, ты солгала. Наверняка у тебя много чего было с этим парнем, если он готов ради тебя пойти на такое. Ты же никогда не работала манекенщицей.
— Я знаю… Я говорила ему… Барри, между нами ничего не было, просто он ненормальный.
Барри схватил ее за плечи и тряхнул ее.
— Теперь мне понятно, почему ты приехала с сияющими глазами, — процедил он. — Ты влюбилась? В этого французского кобеля? Так, да?
Рени бросило в жар.
— Нет! Как я могу влюбиться в человека, которого знаю всего несколько дней?
— Как известно, такое иногда случается, — сказал он, отпуская ее. — Ты слышала когда-нибудь историю о Ромео и Джульетте?
— Но их же не существовало в реальности, это же пьеса. Барри, у меня ничего не было с Леоном Себастьеном. Я… Да он даже не нравится мне.
— Но ты подписала эту бумагу?
— Я же сказала: я сделала это из-за ребенка. Он нетерпеливо махнул рукой.
— Нужно с большим уважением относиться к закону и порядку. Это самое неубедительное оправдание из всех, что я слышал!
Она всегда подозревала, что он не поймет ее чувств по отношению к Пьеру. Она попробовала зайти с другой стороны.
— Я не хочу ехать в Париж.
— Чепуха! Тебе всегда хотелось в Париж. Я просто не понимаю тебя, Рин, — он встал и принялся расхаживать по комнате. — Все это совершенно не похоже на тебя. Я всегда считал тебя такой разумной, такой уравновешенной… Но все женщины теряют голову, когда затронуты их чувства.