— Правда, попытайтесь его уговорить, — вступила и Мари. — Нам так хочется, чтобы вы поехали с нами.
Так как будущее Рене зависело от ее дебюта на подиуме, она еще не думала об отдыхе. У Леона наверняка свои планы, не включающие ее, поскольку, даже если их помолвка состоится, это ведь будет только деловое предприятие. Она подумала, что надо бы съездить домой, навестить семью, но внутренне сжалась от одной мысли о расспросах, которыми ее осыпят домашние. Конечно, в конце концов они все равно узнают, что она намерена предпринять, но Рене предпочла бы сообщить им об этом издалека. Может быть, Леон сможет ее освободить после того, как коллекция будет показана, какое-то время он ведь не будет создавать новые модели и, возможно, пойдет ей навстречу, позволив уехать сразу после выступления на пару недель. Поразмыслив таким образом, Рене пообещала этим славным людям, что поговорит с ним, хотя и сомневается в благоприятном исходе.
Когда же дошло до дела, Рене понадобилось все ее мужество, чтобы попросить его побеседовать наедине. Его лицо немедленно воодушевилось, загорелось от радостного предвкушения, и он тут же выгнал всех своих помощников из кабинета.
— Ты пришла сказать мне, что согласна принять мое предложение? — спросил он ее, когда они остались одни.
Она покачала головой, но, увидев, как вся радость сразу же исчезла с его лица, быстро прибавила:
— Думаю, мне придется это сделать, месье, вы правильно сказали, было бы непростительной глупостью с моей стороны отказаться от такой головокружительной карьеры, но я вам уже говорила, сначала я хочу быть уверена, что меня на самом деле ждет успех.
— В этом нет никаких сомнений, — заверил он, глядя на ее руку без кольца. — Я надеялся, что ты хотя бы станешь носить мое кольцо. Оно тебе не понравилось?
Рене положила драгоценность в боковой карманчик своего огромного чемодана, который всегда держала на замке.
— Нет, оно очень милое, — ответила она, — но я пока не имею права его носить… по крайней мере до той поры, пока мы окончательно всё не решим.
Он нахмурился. Он явно был раздражен; все нарастающее напряжение последних недель начало сказываться на нем.
— Тогда не понимаю, зачем ты отнимаешь у меня время. Я, как ты сама должна знать, очень занят.
— Да, я знаю. Простите, но это срочно. — И она торопливо объяснила ситуацию с Синклерами. — Мне кажется, для меня это было бы так удачно, — заключила она. — Я всегда мечтала попутешествовать.
— А тебе никогда не приходило в голову, что ты могла бы попутешествовать… со мной?
— Но это невозможно! — воскликнула Рене. — То есть я хочу сказать, ведь мы не женаты, и нам нельзя было бы… ну, то есть, знаете, мне не хотелось бы… — Тут она замолчала, покраснев от смущения.
— Я тебя понял, — согласился Леон. — Наверное, действительно могут возникнуть проблемы.
Он поигрывал ножом для разрезания бумаг, и ее взгляд упал на его длинные красивые пальцы. Она не смела взглянуть ему в лицо, коли на первый план в разговоре опять вылезла тема замужества.
— Ну хорошо! — Леон словно бы очнулся. — Сожалею, но не могу тебя отпустить.
— Ах, почему же? — Она была разочарована.
— Не очень удобно отпускать тебя в отпуск до закрытия салона. Мадемуазель Синклер отпросилась у меня заранее, и у нее действительно особые обстоятельства; потом, разве тебе не следует во время отпуска съездить домой, чтобы ознакомить семью с твоими новыми планами?
Это было как раз то, чего ей совсем не хотелось бы делать.
Он поднялся, показывая этим, что аудиенция закончена.
— Мы можем поговорить об этом позже, теперь у меня по горло важных дел, и я больше не могу терять время на пустяки.
— Конечно, мои дела пустяки по сравнению с вашей коллекцией! — сердито бросила Рене ему в лицо.
— Да, — подтвердил он. — Коллекция важней.
Кто-то уже стучался в дверь, а на столе звонил телефон, как бы подтверждая его слова. Леон снял трубку и, положив ее на стол, пошел открыть ей дверь, но, еще не дойдя до нее, вдруг обернулся.
— Мы обсудим твой отпуск, когда у меня будет больше времени и когда ты решишь, что намерена делать, — сказал он.
Рене вышла в узкий коридор, все еще кипя от возмущения. Она знала, тут всем одновременно предоставляют отпуск, когда салон в августе закрывается, но считала, что к ней Леон мог бы отнестись не так, как к другим. Он только что напомнил ей, что предполагаемая помолвка нужна лишь для того, чтобы оставить ее работать во Франции, и для нее он не больше чем работодатель. Ей пришлось сказать Жанин, что в ее просьбе ей отказали, чем вызвала град упреков со стороны ее родителей в адрес Леона, которого они назвали «подлым» и «бессердечным», что дало ей некоторое злорадное удовлетворение, хотя она и знала, что они не правы. Рене и представить себе не могла, что Леон отказался ее отпустить, потому что опасался больше ее не увидеть.