– Товарищ генерал, докладывает старший следователь Ренко, – согласно ритуалу представился Аркадий. «Побрился ли?» – подумал он про себя, удерживая желание провести рукой по подбородку.
Генерал едва кивнул в ответ.
– Генералу известно, – сказал полковник, – что вы специалист по расследованию убийств.
– Генерал хочет знать ваше предварительное мнение по этому делу, – сказал другой полковник. – Можно ли рассчитывать на то, что дело будет раскрыто быстро?
– Я уверен, что с нашей лучшей в мире милицией и при поддержке народа мы сможем разыскать и задержать виновников, – убежденно ответил Аркадий.
– Тогда почему, – спросил первый полковник, – в отделениях милиции нет сводки с информацией о жертвах?
– На трупах не было документов. Они в замороженном состоянии; трудно сказать, когда они умерли. Кроме того, они изуродованы. Установить их личность обычным путем не представляется возможным.
Бросив взгляд на генерала, другой полковник спросил:
– На месте преступления был представитель Комитета государственной безопасности?
– Да.
– В Парке Горького… Просто в голове не укладывается, – в конце концов вставил свое слово и генерал.
В управлении Аркадий позавтракал, выпив кофе с булочкой, затем, опустив двухкопеечную монету, позвонил из автомата.
– Можно товарища Ренко, учительницу?
– Товарищ Ренко на совещании в райкоме партии.
– Мы собирались вместе пообедать. Передайте товарищу Ренко… передайте ей, что муж будет вечером.
Весь следующий час он просматривал досье молодого сыщика Фета. Удостоверившись, что тот занимался только делами, представлявшими особый интерес для КГБ, Аркадий покинул управление через двор, выходящий на Петровку. Милицейские служащие и женщины, возвращавшиеся после долгого хождения по магазинам, пробирались между стоявшими у подъезда машинами. Помахав дежурному в будке, он направился в лабораторию судебной экспертизы.
В дверях прозекторской Аркадий остановился и закурил.
– Что, боишься блевануть? – взглянул на него Левин, услышав, как чиркнула спичка.
– Нет, просто не хочу мешать работе столь высокооплачиваемых специалистов, – парировал Аркадий, намекая, что патологоанатомы получали на 25 процентов больше обычных врачей, имевших дело с живыми людьми. Это была «надбавка за вредность» да постоянную опасность заразиться от трупного яда.
– Всегда есть риск, – сказал Левин. – Одно неосторожное движение ножом…
– Они заморожены. Единственное, чем они могут тебя наградить, – это простуда. Кроме того, ты никогда не ошибаешься. – Аркадий несколько раз глубоко затянулся, пока носоглотка и легкие как следует не пропитались дымом.
Подготовившись таким образом, он шагнул в атмосферу, насыщенную запахом формальдегида. Эти три жертвы при жизни были абсолютно разными людьми, но смерть сделала их какими-то страшными близнецами. Белые как мел тела, лишь легкая синева на ягодицах и плечах, покрытых гусиной кожей, у каждого – отверстие против сердца, обрубленные пальцы и безликие головы. От линии волос до подбородка и от уха до уха вся плоть была срезана, остались только костяные маски в запекшейся крови. Глаза выколоты. В таком виде их достали из-под снега. Ассистент Левина, страдающий насморком узбек, еще больше разукрашивал трупы, вскрывая дисковой пилой грудные полости. Чтобы согреть руки, узбек время от времени откладывал пилу. Крупный труп мог оставаться куском льда целую неделю.
– Как же ты раскрываешь убийства, если не выносишь вида покойников? – спросил Аркадия Левин.
– Я арестовываю живых людей.
– И гордишься этим?
Аркадий взял со стола предварительные заключения и прочел:
"Мужчина. Европеоид. Шатен. Цвет глаз неизвестен. Возраст приблизительно 20-25 лет. Смерть наступила от 2 недель до 6 месяцев назад. Замерз до начала заметного разложения. Причина смерти – огнестрельные ранения. Мягкие ткани лица и третьи фаланги пальцев обеих рук отсутствуют ввиду умышленных повреждений. Два смертельных ранения. Рана "А" – от произведенного в упор выстрела в рот, раздробив верхнюю челюсть, пуля прошла под углом 45 градусов через мозг и вышла через затылочную кость. Рана "Б" – от выстрела в область сердца в 2 сантиметрах левее грудины с разрывом аорты. Пуля, обозначенная ПП-Б, извлечена из грудной полости".
"Мужчина. Европеоид. Шатен. Цвет глаз неизвестен. Возраст приблизительно 20-23 года. Смерть наступила приблизительно от 2 недель до 6 месяцев назад. Мягкие ткани лица и третьи фаланги отсутствуют из-за умышленных повреждений. Два смертельных ранения. Рана "А" от произведенного в упор выстрела, раздробившего верхнюю челюсть и выбившего передние зубы. Пуля, обозначенная ПГ2-А, с отклонением прошла через мозг и застряла в задней стенке черепа, в 5 см выше мозговой пазухи. (ПГ2-А была пулей, которую выковырял Приблуда.) Вторая рана в 3 см левее грудины, проникающая в область сердца. Пуля, обозначенная ПГ2-Б, извлечена из левой лопатки".
«Женщина. Европеоид. Шатенка. Цвет глаз неизвестен. Возраст приблизительно 20-23 года. Смерть наступила приблизительно от 2 недель до 6 месяцев назад. Причина смерти – сквозное огнестрельное ранение в сердце с разрывом правого желудочка и верхней полой вены, входное отверстие в 3 см левее грудины, выходное – в спине, между третьим и четвертым ребрами на 2 см левее позвоночника. Лицо и руки повреждены, как у мужчин ПГ1 и ПГ2. Пуля, обозначенная ПГЗ, обнаружена в одежде под выходным отверстием. Признаки беременности отсутствуют».
Прислонившись к стене и накурившись до головокружения, Аркадий сосредоточенно читал эти бумаги.
– Как ты определил возраст? – спросил он.
– По зубам.
– Значит, зубные формулы уже сделал?
– Да, но от них мало толку. У второго толстенная стальная коронка на коренном зубе, – пожал плечами Левин. Узбек передал формулы и коробку с выбитыми передними зубами, помеченными номерами пуль.
– Одного не хватает, – Аркадий пересчитал зубы.
– Рассыпался в порошок. Что осталось – в другом контейнере. Но, если хочешь взглянуть, есть очень интересные вещи, не отмеченные в предварительном заключении.
Он снова отчетливо увидел мрачные бетонные стены, пятна вокруг водостоков, мигающие лампы дневного света, белую плоть и лобковую растительность. Следователь старался смотреть и не видеть, но… Три мертвеца. Взгляни на нас, говорили маски. Кто нас убил?
– Как видишь, – сказал Левин, – у первого массивный скелет и хорошо развитая мускулатура. Второй – хрупкого телосложения. У него был сложный перелом левой голени. И что самое интересное, – Левин протянул между пальцами похожий на перья хохолок, – он красил волосы. Их естественный цвет – рыжий. Все это будет зафиксировано в окончательном заключении.