Таинственный человек часто озирался, оборачивался назад, и уличные фонари сверкали в очках из простого стекла (зрение у незнакомца было более чем совершенно). Нижнюю половину лица скрывала полоса темного шелка — то ли шарф, то ли фуляр вместо маски. На плечах неизвестный нес что-то громоздкое, надежно спрятанное в складках плаща.
Впереди еще одна фигурка — всего лишь часть городских теней — вдруг отделилась от своего укрытия в виде каменного портала и метнулась вперед, преградив дорогу. Человек в маске быстро опознал юнца по силуэту: длинные тощие ноги в потрепанных брюках, поношенные ботинки — по сути, типичные ноги сорванца, задиры или воришки-карманника. Кожа у мальчишки в предрассветном свете была серая, точно камень окрестных зданий, черты лица высечены столь же резко. Обыкновенный бойкий пройдоха лет семнадцати, в нахлобученной до самых глаз кепке. Козырек, весь в заломах и потертостях от долгой носки, отбрасывал глубокую тень на лицо своего владельца.
— Поделитесь медяком, ми… — привычно и нагло затянул попрошайка, но поперхнулся и затих, разглядев, кто перед ним.
— Сегодня нет, прошу прощения, — ответил человек в плаще как будто машинально, но с оттенком сомнения в голосе. Было в этом мальчишке что-то такое… знакомое. Череда воспоминаний и вереница других сорванцов, многочисленных и так похожих вот на этого, замелькала у него в голове, но среди них — ни одного точно такого же, лишь смутный образ старой черной книги. Незнакомец отмахнулся, качнул головой и поспешил дальше.
Мальчишка застыл недвижимо, затаил дыхание и лишь через секунду резко выдохнул от облегчения. Проследил, как фигура в плаще растворилась в тумане. Потом встряхнулся и коротко хмыкнул. «Надо же, промахнулся! — подумал он. — Вблизи меня увидел и все равно не узнал!»
Невысоко над городом проплыл первый за сегодняшнее утро пассажирский дирижабль корпорации «Баксоленд»; по мостовой скользнул свет фонарей гондолы. Мальчишка проводил дирижабль взглядом по направлению к доку и со всех ног бросился прочь. Металлические набойки его ботинок звонко цококали по мостовой.
Он бежал, а вокруг клубились завитки тумана. Иафет Маккредди, из-за своего библейского имени прозванный Псалтырем, считал туман живым существом — своим другом, своим «хранителем», преданным зверем, который крался рядом с хозяином день-деньской, сопровождал мальчишку в его шатаниях по всему городу, укрывал и его, и всех остальных воришек (и кого похуже), благоденствующих в тенях «Парка Прошлого». Туман затопил весь центр города и с готовностью проглатывал все вокруг себя, сохранял и выдумывал секреты, скрывал правду.
Впереди, не дальше сотни ярдов от мальчишки, туман густел, вздымаясь неведомо для обитателей города из решетчатых стоков подземной системы труб и туннелей. Мглистая дымка парила отчетливой, какой-то механической и строго ровной линией, там, сразу за мостом. Туман льнул, как будто живой, к ограде и железным фонарным столбам: казалось, нельзя ни заглянуть назад, откуда шел Псалтырь, ни вперед, куда он направлялся, и воришку это полностью устраивало. В данную минуту время и место растворились где-то там, не здесь, а здесь остался лишь удачливый мальчишка, укрывшийся в тумане.
Незнакомец в плаще и цилиндре торопился. Улицы сделались шире, газовые фонари все чаще проливали яркие лужицы света. Судя по стремительной, порывистой походке, неизвестный был молод и энергичен. Громоздкая ноша на плечах, похоже, нисколько его не тяготила. Он направлялся вверх по улице, к временному ограждению вокруг вздымающейся башни.
Человек в маске только что оставил на видном месте безжалостно убитое и выпотрошенное тело без головы. Расчлененные обрубки он небрежно разложил в виде Витрувианского человека по всей части города, известной как Шордич, — напоминая своим преследователям и предупреждая всех остальных о том, как безжалостно он расправится с любой попыткой предательства. Кроме того, это составляло также и часть другого послания, искусно продуманное сообщение: он возвратился из темной пустоты и теперь решительно возвращается к привычному для себя занятию, которое вскоре продемонстрирует и инспектору, и всем остальным охотящимся за ним идиотам.
Человек в плаще остановился у простой деревянной двери в дощатом ограждении.
На сотнях одинаковых плакатов, заклеивших все стены временного ограждения, чернели огромные жирные буквы. Вход освещал одинокий фонарь. Таинственный незнакомец оглянулся по сторонам, чуть помедлил и украдкой толкнул дверь. Оказавшись внутри, он прикрыл дверь за собой, прокрался по пустырю за забором и, проникнув в само здание, взбежал по широкой каменной лестнице. Ступени, когда-то ярко освещенные, теперь почти тонули в темноте, но неизвестного это не остановило. Он стремился все выше, и фалды плаща шелестели и развевались у него за спиной. Этот шорох отражался ото всех поверхностей, от облицованных мрамором стен и металлических перил. Человек преодолел один пролет и побежал еще выше. В самом верху показалась служебная приставная лесенка, деревянная, без всяких ограждений. Бегуну в плаще не было нужды останавливаться, ему не требовалось перевести дух. Он поднялся еще на один пролет, потом еще, еще, все выше и выше.