– Можно сказать, вам нравилось быть пионером многих вещей в паркуре, постоянно открывать...
– Совершенно точно! То, что мне нравится в Паркуре, это возможность искать путь. Заниматься исследованием, открывать. Когда кто-то утверждал, что невозможно добраться до определенного места, я считал, что обязательно должно найтись какое-то средство. Я никогда не считал, что я был первым, кто прошел этот путь, и что никто до этого не исполнял те прыжки, которые делал я. Если я замечал какую-то возможность открыть что-то новое, я ею пользовался. Моей целью было продвижение в развитии, так что я искал пути, все, на что мое тело было способно, я делал. Иногда я попадал в места, запрещенные для посторонних, но я не отдавал себе в этом отчет, просто так выходило, что я искал многие трассы, и посреди некоторых находились предупредительные заграждения и таблички. Я проводил время на открытом воздухе и не считал себя каким-то преступником. Я чувствовал себя как птицы, свободные в своей невесомости, или как коты, с их любовью гулять там, где они хотят. Я не понимал, когда люди начинали нервничать. Они видели, как я прыгал с улыбкой и как с улыбкой им отвечал, что я не вор, что я прекрасно знаю, что делаю, что уважаю окружение, в котором нахожусь.
– Тренируясь в разных районах в поисках мест для тренировок, у вас бывали конфликты с местными бандами?
– Я лично никогда не имел проблем с парнями с улиц. Мой отец считал, что если кто-то наталкивается на подобный конфликт, то скорее всего он это и искал, в определенном смысле. Человек, который ищет ссоры, рано или поздно наткнется на того, кто ему ответит и даст то, чего он хотел. Когда мы живем нормально, следуем своему ритму жизни, не акцентируя внимания на одних проблемах, мы оставляем след от своего пути, у нас есть позитивная энергия, которая нами движет, и люди все это чувствуют. Когда пацаны с улицы в один вечер пересекаются с группкой трейсеров, они чувствуют хорошую атмосферу, они видят молодых людей, которые получают удовольствие от прыжков, от трюков, и поддерживают друг друга. Они прекрасно понимают, что эти ребята пришли не для того, чтобы сделать какую-то гадость. Они пришли ради особенной архитектуры, которую они могут по-своему использовать. В Паркуре очень важно отношение: если мы знаем зачем пришли, с нами ничего не случится. Так же и в жизни, и это то, что пытался мне показать мой отец. Не стоит обращать внимания на незначительные вещи и прочие мешающие факторы на вашем пути.
– Когда ваша мать видела, как вы прыгаете, она не пыталась поговорить с отцом, чтобы он на вас повлиял?
– Нет, так как она знала его лучше других. Для других могло показаться, что он временами бываем немного сумасшедшим, но она понимала, что он всегда отдает себе отчет в том, что делает. Сначала мать не очень понимала, что из себя представляет Паркур, в том плане, что она не сильно понимала, на сколько Паркур связан с риском, она думала, что я легко тренируюсь, занимаюсь спортом в лесу. Когда она отправлялась за покупками, мы могли пересекаться, и там я показывал ей кое-какие небольшие прыжки. Но это совсем не то, что было позже, когда начали появляться в интернете фото и видео, и она уже начинала понимать, что я делал на самом деле. Моя мать доверяла мне. Я уважал людей, не приводил в дом полицию. Иногда я пропускал уроки, но только чтобы пойти тренироваться. Естественно, в школе это вызывало некоторые проблемы. Директор каждый раз пытался упрекнуть меня за прогулы, но каждый раз диалог сводился к следующему:
– Дэвид, где ты был вчера? Ты гулял, бездельничал?
– Нет, мсье, я тренировался
– Как ты тренировался, Дэвид?
– Я карабкался, прыгал, бегал
– Как это пригодится тебе в жизни?
Каждый раз они требовали им объяснить, в то время, как у меня не было ни малейшего желания искать причины, чтобы узнать, как мне это пригодится в будущем. Я был хорошим, я был подростком, у которого в голове порядок благодаря спорту, который он любит, но у меня было ощущение, что они хотят сломать меня, запретить мне заниматься Паркуром. Потому что на занятия спортом не отводилось ни часов, ни дней. В ответ на все вещи, которые они хотели мне внушить в школе я отвечал себе «Если это действительно важно, я обучусь этому позже в своей жизни». И фактически я понял намного больше, самостоятельно читая, а позже и самостоятельно покупая книги, которые хотел прочесть, чем слушая такие объяснения в школе.
– Допускаете ли вы, что если бы в вашей жизни не было Паркура и общения с отцом, вы могли бы пойти по пути преступности?
– Сложно сказать. У меня не было ничего на столько сильного в моей молодости, в чем я мог бы прогрессировать так же, как и в Паркуре. Я не знаю, чем бы я занимался в жизни. На самом деле я не знаю, кем бы я стал. Еще тогда, когда у меня были проблемы с учебой, это конечно было не самое лучшее начало, но к счастью, Паркур дал мне то, что я искал. Мне необходимо было жить в реальности, чтобы мое тело сталкивалось с реальными вещами, чтобы у меня появились ориентиры, и я больше не находился в подвешенном состоянии. Потому что когда мы сталкиваемся с препятствиями, мы начинаем лучше понимать, кто мы есть. Когда я лез вон из кожи на тренировках, когда у меня получались какие-то движения или сложные прыжки, я гордился тем, что я делал. Когда позже вечером я смотрел на себя в зеркало и видел свои ссадины, мне казалось, что я иду верной дорогой. Часто с волнением я обращался к себе: «Постарайся быть хорошим человеком». Даже если это не работало в школе, я убеждал себя, что меня будут уважать позже, когда будут видеть во мне хорошего человека, который любит жизнь, который силен духом и телом. Но, конечно же, тогда еще ничего не было понятно. Я мог стать очередным господином Н, работающим в офисе. До сих пор я понимаю, что то, что я нормальный взрослый мужчина, это еще ничего не значит. Я могу пнуть коленом крышку стола и обрадоваться как ребенок. Иногда мне необходимо напоминать себе, откуда я пришел, те усилия, которые я прилагал к Паркуру на момент, когда я еще не был никем и ничего еще не добился в жизни. Когда я был маленьким, я старался мечтать о том, что было в принципе доступно. Если же я начинал загадывать всякий бред вроде: «я хочу миллион франков, чтобы они просто так свалились мне с неба на голову», я всегда приходил к тому, что есть люди, которые по-настоящему вкалывают и заслуживают этой роскоши намного больше меня. Если я хочу этих денег, то необходимо, чтобы я сам их заработал, заслужил их. В Паркуре та же самая логика, если я хочу быть сильным, необходимо, чтобы я это заслужил, чтобы я прошел сквозь огонь и воду для этого. Я должен плакать не из-за упаковки конфет, а из-за того, что не могу перепрыгнуть парапет.
– Это привило вам определенную дисциплину жизни...
– Это правда, что Паркур прививает вкус к усилиям и чувство дисциплины. Я обращал внимание на то, что я ел. Я не пил, не курил. Я все время работал над собой. В том возрасте, когда подростки обычно ходят на вечеринки, получают удовольствие от времени, проведенного в компании с девушками, я посвящал все свое время тренировкам. Это было важно для меня, я должен был быть готов, если бы в один момент произошло что-то серьезное. Когда друзья приглашали меня на вечеринки, когда пытались меня уговорить пойти с ними, я отвечал: «Давайте потом, позже у нас будет полно времени на развлечения, но сейчас необходимо тренироваться, необходимо обучаться». Но сейчас я уже слишком взрослый, и уже наверное слишком поздно — моя личность уже сформировалась. Иногда я могу позволить себе праздность, но моя жизнь уже сама это отвергает, она всегда преподает мне хорошие уроки. Когда я нервничаю из-за препятствия, которое мне не удается преодолеть, я говорю себе: «Вот и получил, что хотел, ты видишь, Дэвид, если бы ты работал над этим раньше, то не стоял бы сейчас, нервничая и напрягаясь, ты бы выполнил все с легкостью». У меня был такой период в тренировках, когда я брался за действительно очень сложные трюки, когда я не останавливался ни перед чем. Я травмировался в одиночку, я создавал себе очень жесткие условия, как в армии, к примеру. И временами я действительно вредил себе. Однажды я порвал себе кожу на руке, повторяя одно движение на ветке дерева. У меня было кровотечение, но я воспринимал это как испытание, словно дерево говорило мне: «У тебя ничего не получится, малыш, можешь падать...». И я принимал этот вызов. Я разговаривал с препятствиями, словно они смотрели на меня и просили доказать им, показать, что у меня достаточно силы воли, чтобы выполнить задуманное, что я способен на это. Препятствия словно зеркала. Это работа над самим собой, когда ты остаешься с собой один на один.