— Не нравится тебе?
— Нет, ничего, хорошая, только вот приклад…
— Приклад — это чепуха. Тем более что заменишь эту винтовку на автомат.
— А где можно заменить?
— Как это где? У немцев.
— Что ты хочешь? — вмешался в разговор Горец. — Винтовка — как игрушка, не смотри на приклад, смотри в ствол: зеркало!
— Еще бы патроны…
Лёлек отсчитал двадцать штук и положил ему в пригоршню. Юрек рассматривал каждый патрон. Гильзы с подозрительно зеленым оттенком не вызывали у него доверия.
— Выстрелят они?
— Какой-нибудь всегда выстрелит…
Но, как бы там ни было, он теперь имел оружие и патроны. Может быть, не такое, о каком мечтал, но и это уже было хорошо. Постепенно осваивался со всем тем, что его окружало. Несмотря ни на что, чувство обладания собственным настоящим оружием было самым главным.
Густые ветви молодого леса скрывали партизан от непрошеного гостя и любопытных взглядов. Здесь можно было отдохнуть, приготовиться к ночным операциям, проверить оружие и… ноги. Оружие и ноги — это было самое главное. То и другое не должно было подвести. Опухшие и стертые ноги могли доставить столько же неприятностей, сколько заклинившийся затвор винтовки.
О том и другом необходимо было заботиться с одинаковым вниманием.
Во время отдыха снималась обувь и разбиралось оружие. Каждую часть необходимо было просмотреть, почистить, смазать. Никто не заставлял делать это, и никто не отдавал приказа, об этом помнили сами, как обычно помнят о собственной жизни.
Здзих с Кеном, правой рукой Горца, сидели в стороне и шепотом разговаривали. Во время пребывания в лесу они все больше сближались. Ходили слухи, что оба направляются в спецгруппу, которая будет создана в самое ближайшее время. Это должен быть отряд специального назначения, предназначенный для действий, требующих смекалки, решительности и отваги. Спецотряд имел задачей уничтожение осведомителей и тому подобное, как говорил Здзих. Партизанская жизнь порождала не только необычных людей, необычные привычки, но и необычный язык. Об этих «спецах» никто ничего не слышал, теперь же это слово стало одним из повседневных, популярных выражений. Операции «спецов» планировались, обсуждались их результаты, анализировался их ход, когда неожиданные препятствия делали невозможным их осуществление. В душе Юрек завидовал Здзиху, но тем не менее должен был признать, что Здзих в большей степени, чем он сам, отвечал требованиям спецгруппы. Это соответствовало действительности.
Когда начало смеркаться, Горец объявил сбор.
— Вечером выступаем, — сказал он. — Трубка, ты пойдешь в авангарде, пароль — «Мушка», отзыв — «Роза». Пункт сбора — Вулька-Бодзехувска. Приготовиться к маршу.
Сгущались сумерки, становилось темнее. Оружие было собрано и приготовлено еще до темноты.
Юрек быстро сориентировался в вооружении отряда. Его винтовка была самой плохой. Однако он ощупывал ее, с любовью трогал и гладил, как самую дорогую вещь. Горец заметил это и подошел к нему.
— Слушай, — сказал он, — когда будешь в деревне, ты винтовку того… не особенно показывай…
— Как это понимать?
— Не афишируй ее. Зачем должны знать…
— А какой в этом стыд?
— Стыд не стыд. Однако твоя винтовка не из самых привлекательных… Ты только не огорчайся, — он похлопал Юрека по плечу, — достанешь себе другую, новехонькую.
Партизаны уже полностью подготовились к выступлению. Кто-то с целью проверки на всякий случай еще раз щелкнул затвором, спустил боек и встал в строй. Те, у кого были гранаты, разглядывали их, поудобнее располагали за ремнями, проверяли, не тесно ли они заткнуты. Миски и котелки укладывались аккуратно, так, чтобы во время марша они не произвели ни одного предательского звука. В ночном лесу такие звуки были бы слышны за километр. Свои знают, что они идут, и поэтому нет необходимости их предупреждать, а врага раньше времени беспокоить нет смысла.
Нет сомнений, что они были в лесу не одни. Лесными тропами кружили разные отряды, и встречи с ними проходили по-разному. С партизанами из Армии Крайовой они жили в общем-то в согласии, но случались и неприятные встречи. Между ними в то время появилось взаимное недоверие: приглядывались друг к другу, вступали в разговоры, чтобы доказать свою правоту. Иногда после таких бесед расходились с чувством сожаления, что не идут вместе, а порою разговоры приобретали острый характер, и тогда раздавались оскорбительные слова.
Как для одних, так и для других в этом не было пользы, только врагу было на руку. Поэтому партизаны Армии Людовой стремились к установлению с АК хороших отношений. В феврале сорок четвертого в Келецком воеводстве даже был заключен специальный договор с отрядами Армии Крайовой, который устанавливал характер взаимных отношений.