- Понятно.
- Приготовить хозяину ванну?
- Ванну? – Гарри с удовольствием потянулся. – Нееет. А вот чашка шоколада будет в самый раз.
Ему вовсе не хотелось смывать с себя томную негу и новый, но уже полюбившийся запах. Выйдя на балкон с чашкой горячего шоколада, Гарри бездумно разглядывал раскинувшийся перед ним город. Тот трепетал разноцветными флагами, подмигивал светофорами, пестрел летней праздной толпой. Начало лета было холодным, но теперь вечно чопорный, застёгнутый на все пуговицы Лондон сбросил костюм из вязкого тумана и обернулся белокожим северным мальчишкой, который влетел в этот июнь, словно в морскую волну, поднимая мириады радужных брызг. Лето раскрасило одежду лондонцев в яркие и светлые тона, и даже на шляпках пожилых строгих леди расцвели легкомысленные клумбочки. В солнечном тягучем воздухе кружил белый пух. Он нахально лез в чашку Гарри, но тот, не раздражаясь, сдувал его и булькал густым шоколадом, мурлыкая песню, услышанную вчера в парке.
Аудиоштрих (кому надо): Kings of Convenience – Gold in the Air of Summer
и фандомная примета от incognit@: “Делать эпиляцию – к сексу в четвёртой главе!”
====== Глава 5 ======
Гарри совершенно не смутил уход Люциуса. Скорее, он бы удивился, если б тот, в мятой одежде, встретил с ним утро на софе в гостиной. Ушёл и ушёл. Взрослые же люди – Гарри и сам часто исчезал так и не всегда оставлял записку очередной случайной подруге. Только вот на этот раз всё немного по-другому. «Слишком много проблем для случайности», – подумал Гарри, вспомнив вчерашний неуклюжий поначалу разговор. Узнать бы о нём побольше, но как, если дальше приятной болтовни дело не идёт? Или же достаточно и того, что им… ну, ему, по крайней мере, хорошо с Люциусом? И как быть дальше: написать или ждать, пока он сам соизволит? А в том, что соизволит, Гарри не сомневался. Кажется, ему тоже понравилcя прошлый вечер. Вспомнив лицо Люциуса в момент оргазма, Гарри заулыбался так, что кормящаяся неподалёку Элоиза выронила из клюва печенье и подозрительно уставилась на хищно оскалившегося хозяина.
- Я – чувственная штучка, знаешь? – доверительно сообщил тот. Элоиза на всякий случай подгребла кучку печенья под себя. Гарри расхохотался. Любопытство, азарт, предвкушение – внутри поднималась знакомая тёплая щекотка, но он решил не торопить события. Подождёт день-два, и если Люциус будет играть в молчанку, то напишет сам, не гордый. Он отставил чашку из-под шоколада и ещё разок сладко потянулся. Кажется, каникулы будут интересными. Принять, что ли, душ по такому случаю?
Выйдя из ванной, Гарри глянул в календарь: суббота. В этот день он обычно навещал Андромеду и Тедди. Летом, конечно, можно было приходить в любой день, но именно в субботу у педантичной Андромеды бывали к чаю его любимые шоколадные кексы с черникой. Натянув джинсы и футболку, он отпустил Элоизу полетать на воле, а сам шагнул в камин.
- Магазин игрушек Льюиса!
- Гарри, это чересчур, – Андромеда неодобрительно разглядывала полк мини-големов в аврорских мантиях; на голове замершего от восторга Тедди словно цвела радуга. – Ты его избалуешь!
- Кого же мне ещё баловать? – промычал тот, запивая чаем проглоченный почти целиком кекс. – И вообще, это главная обязанность крёстного, я считаю.
- Считает он, – усмехнулась Андромеда. – Сразу видно, кто ходил в крёстных у тебя – тоже редкостный был транжира!
Гарри грустно улыбнулся. Он всегда чувствовал особую горечь, думая о Сириусе, но старался в первую очередь вспоминать светлые моменты. И да, он обожал Тедди ещё и потому, что для сына Ремуса хотелось стать таким же хорошим крёстным, каким был Сириус для него самого. А в том, что он был хорошим, Гарри не сомневался, и попробовал бы кто возразить!
- Я уверен, что вопреки моему влиянию вы, миссис Тонкс, воспитаете его правильно, – шутливо заметил он.
- Андромеда, Гарри, просто Андромеда, – поправила та, подливая им ещё чая со льдом. – Да уж, постараюсь. В этом опасность с детьми… – она помедлила, – с детьми, потерявшими родителей. Окружающие стараются быть с ними поласковей, чтобы компенсировать отсутствие семьи, а это чревато – дети могут вырасти с чувством, что все вокруг им должны.
- Ого, какого ужаса я, оказывается, избежал!
- Ох, я не хотела, прости, – она смутилась.
- Ничего, – отмахнулся Гарри, изучая вазочку в поисках самого поджаристого кекса. – И у него есть семья, правда же?
- Правда, правда, – Андромеда улыбнулась, наблюдая, как Тедди увлечённо следит за дерущимися големами. Тот обернулся и одарил их лучезарной улыбкой.
- Ав`о`чики! – радостно провозгласил он. Взрослые прыснули.
- Точно, весь в маму, – констатировал Гарри. – Кстати… А вы не поддерживаете отношения с родственниками?
- Ты о Малфоях? – Андромеда нервным жестом поправила волосы. – Подозреваю, что Люциус не согласился бы дотронуться до Тедди даже кончиком своей знаменитой трости.
«Он теперь без трости», – чуть было не ляпнул Гарри, но вовремя впился зубами в очередной кекс, раздумывая, как бы половчее повести разговор.
- А что, он всегда был таким?
- Люциус-то? Самодовольный тип, привыкший, что всё лучшее ему достаётся по праву рождения и что именно его класс призван править миром… Но вообще мы все такими когда-то были, чего уж там. Просто Люциуса это завело очень далеко, – Андромеда откинулась в кресле, задумчиво вертя в руках высокий стакан.
- И вы думаете… – Гарри прекратил жевать. – Он и сейчас всё тот же? Не изменился?
- Дурак бы был, если б не изменился, – совершенно по-девчоночьи фыркнула Андромеда. – И не выжил бы. Уж идиотом-то Люциуса никто бы не назвал. Но и в роли предоброго магглолюбца я его не представляю. Так что вряд ли… А почему ты спрашиваешь? – спохватилась она. – Что-то случилось?
- Не-не, – Гарри вновь набросился на кексы. – Так, к слову пришлось. Любопытно.
О Нарциссе она и словом не обмолвилась, но он решил не лезть в душу. В том, что сёстры Блэк сами умеют решать свои дела наилучшим образом, он не сомневался.
Тедди натешился своим игрушечным полком и умостился на коленях Гарри, мгновенно сменив цвет волос в тон его футболке – знак величайшей симпатии.
- Мне иногда кажется, что я ращу не метаморфа, а хамелеона, – заметила Андромеда.
- Самого лучшего хамелеона! – возвестил Гарри, отставляя стакан. – Полетаем, Тедди?
- Даааа! – слово «летать» было одним из тех, которые крестник прекрасно понимал. Андромеда, как обычно, встревожилась.
- Только будьте осторо…
- Конечно!
Таща на плече визжащего от удовольствия Тедди, Гарри думал, что наконец-то может радоваться вместе с ним. Вообще-то он не особо любил детей. Маленьких и вовсе боялся. Гермиона как-то вычитала, что из сирот, мол, получаются самые лучшие семьянины и родители. С первым он ещё мог согласиться, но насчёт второго, по его мнению, лучше всего высказалась Кей, ходячий цитатник МГУ: «Ничего не имею против детей, только вот орут они много». При виде плачущего ребёнка, особенно младенца, Гарри цепенел. Наверно, со своими он бы быстро всему научился, но пока думать об этом не хотелось, и он просто радовался тому факту, что Тедди рос абсолютно не плаксивым. Теперь, когда ему исполнилось два, они с Гарри очень подружились – к несказанному облегчению последнего: а иначе хорош бы он был – крёстный, который шарахается от крестника!
Крепко прижав Тедди к себе, Гарри направил метлу вверх. Сначала они описали чинный пируэт вокруг дома, но потом, конечно, страсть к полётам взяла своё. Выше, быстрее, ещё! Он рванули вверх. Вычертив метлой лихую спираль, Гарри проделал их излюбленный трюк: подбросил Тедди в воздух, нырнул вниз, поймал в охапку, и метла вновь устремилась навстречу солнцу. Восторженный вопль крестника, свист встречного ветра, голубое небо и зелёная трава – всё это закружилось вихрем и внезапно сложилось в бледное лицо Андромеды, застывшей в дверях дома. Она держалась за сердце.