Расположившись на нагретой солнцем скамейке, Гарри вновь задумался. Стол. Штаны. А ведь ему нравится такая перспектива. Н-да. Дожили. Но за последние пару лет он научился быть честным с собой. Если от Иззи или продавца хотелось убежать в Китай, то Люциуса просто хотелось, и точка. Гарри покатал на языке тающий комочек шоколада, вспоминая ощущения, которые дарили полученные прикосновения и единственный (пока) поцелуй. В любом случае, он уже слишком далеко зашёл, чтобы отступать. Зря, что ли, его вчера в «Медее» целый день пытали – не пропадать же эпиляции. Он улыбнулся и, высыпав в рот остатки шоколада, пробормотал:
- Вот так вот и становятся геями.
- Что вы сказали, молодой человек? – благообразный старичок на соседней скамейке бдительно наклонился к нему, приставив ладонь к уху.
- Я говорю: жарко становится, – нашёлся Гарри.
- Сущее пекло! – радостно подтвердил тот и добавил доверительным тоном: – А если трах хорош, так всё равно, кто у тебя – девка или мужик.
Гарри поперхнулся, подхватил пакеты, набитые высокой модой, и ринулся к выходу из сквера, на ходу выковыривая шоколадные шарики из носа.
Ему как никогда хотелось слушаться старших.
(1) – или Лугнасад: 1-е августа, праздник урожая,
====== Глава 4 ======
На следующий день Гарри в полной мере постиг истину, которую частенько изрекала Кей: «Чем больше одежды, тем нечего надеть». Он долго рылся в приобретённых накануне шмотках, не зная, что выбрать. Спросить совета было не у кого, кроме Кричера и Элоизы; те наблюдали за суетой одинаковыми круглыми глазами и с одинаковым же равнодушием. Наконец Гарри решил, что парк – это парк, и ограничился затёртыми тёмно-синими джинсами и белой тенниской. Люциус и сам теперь одевается проще. Интересно, кстати, почему?
- Почему ты не в мантии? – выпалил Гарри, когда они, встретившись на пересечении двух улиц, двинулись к парку.
- Жарко, – исчерпывающе пояснил Люциус.
- Раньше тебе это не мешало, – не смутился Гарри.
Тот хмыкнул и покосился на него со странным одобрением.
- Просто я попробовал ходить без мантии, и мне понравилось. Так вас устраивает?
- Ага. А трость где? У тебя ведь…
- А какого размера был твой чулан? – перебил его враз помрачневший Люциус.
- Э-э… Понял, не лезу.
Они некоторое время шли в неловком молчании. По крайней мере, Гарри оно казалось именно неловким.
- Расскажу как-нибудь потом. Может быть.
Похоже, не только ему.
- Тебе нравится Эмералд-парк? – продолжил Люциус самым светским тоном. – Я давно там не был.
- А я вообще никогда.
- Правда? – тот даже приостановился. – Но это же крупнейший парк Лондона.
- Магического Лондона, – уточнил Гарри. – А я летом жил у Дурслей.
- Хм, – Люциус нахмурился. – Я всё-таки не понимаю, почему надо было оставлять тебя у этих… родственников, – его тон не оставлял сомнений, что именно он думает о магглах вообще и об этих в частности. – Ты, как волшебник, наследующий имущество в магомире, мог претендовать на опекуна. Почему никто из дорогих друзей твоих родителей не позаботился об этом?
Гарри грустно усмехнулся. Если он начинал искать ответы на подобные вопросы, то всё заканчивалось воспоминаниями и особой разновидностью головной боли, которая, казалось, отдавала в шрам.
- Давай я тебе лучше про чулан расскажу, – попытался отшутиться он. Люциус пожал плечами. Н-да, что-то не клеится в этот раз беседа. Но тут за поворотом открылся парк, и Гарри стало не до разговоров.
- Это… – он в немом восхищении разглядывал копию волшебного леса из детской книжки: выложенные разноцветными камешками дорожки, домики на деревьях, нереальных размеров цветы. Прямо перед его носом промелькнуло что-то крылатое и блестящее, вроде диснеевской феи Динь-Динь. – Кто это??
- Дрессированные пикси, если не ошибаюсь, – Люциус тоже разглядывал сказочное великолепие. – Кажется, мы попали на детскую площадку. Давай пройдём дальше.
Но Гарри уговорил его задержаться. В результате за полдня они обошли почти весь парк. Гарри понимал, что напоминает щенка на выгуле, но ничего не мог с собой поделать. Впервые очутившись в волшебном парке, он не хотел упускать ничего из его чудес. Восторг вызывало буквально всё: танцующие фонтаны, которые умели застывать в воздухе переливчатыми водяными фигурами; невидимые мосты, имитирующие прогулку по воздуху; пикси, которых можно было кормить с ладони, не опасаясь при этом остаться без глаза; негромкая музыка, разлитый в воздухе аромат цветов. В моменты особо бурной его радости Люциус выразительно закатывал глаза, но так и не отпустил ни одного язвительного замечания. После нескольких часов блужданий по разноцветным тропинкам он заявил, что нужно отдохнуть, и затащил его в совершенно восхитительное плавучее кафе, дрейфующее по спокойной глади озера. И Гарри, наплевав на то, насколько детским это покажется, заказал себе тройную порцию мороженого – сегодня он и впрямь чувствовал себя ребёнком в первый день каникул. Люциус покачал головой при виде башни из разноцветных шариков, а потом утащил себе один – белый – в кофе.
- М-м, потрясающе, – Гарри счастливо зажмурился, еле сдерживаясь, чтобы не облизать ложечку. – Обязательно приведу сюда Тедди, ему понравится. Я имею в виду Тедди Люпина, моего крестника, – спохватился он. – Это сын…
- Я знаю, чей он сын.
- О. Ну да, – Гарри прочертил ложечкой по мороженому, смешивая фисташковый шарик с клубничным. – А почему вы не общаетесь? Ведь теперь, после всего… Ну, то есть, теперь-то можно.
Люциус посмотрел на него так, словно Гарри озвучил жуткую непристойность.
- Нет, спасибо.
Но Гарри не отступил. У него в голове не укладывалось, как можно пренебрегать чудесной, доброй Андромедой и её неугомонным внуком.
- Но ведь сейчас, – он помедлил, подбирая слова. – Когда мало кто остался… Вы же родственники, в конце концов!
Люциус раздражённо отставил чашку и откинулся на стуле.
- Ты, кажется, и сам знаешь, что не всякое родство – благо, – ехидно заметил он. – И вообще… Если следовать этой логике, то и мы с тобой родственники – через Нарциссу и её безумного кузена.
- Нет уж, – Гарри рассмеялся, решив пропустить мимо ушей определение «безумный». – Ладно. Просто ты не знаешь, что теряешь.
Люциус немного расслабился и опять взялся за чашку.
- Если тебя это так волнует, – неохотно начал он, – Нарцисса все эти годы поддерживала отношения с Андромедой. Только не в войну, конечно. Подробностей не знаю, но они переписывались.
- Ого! – Гарри чуть не пронёс ложку мимо рта.
- А чему ты удивляешься? Они же сёстры. Нарцисса и Беллу до последнего… – Люциус осёкся и зябко повёл плечами, не договорив.
«Ну да, – растерянно думал Гарри, – если уж сестру-психопатку не боялась, то чего ей от Андромеды шарахаться? Кровь ведь не вода». На ум тут же пришла тётя Петуния, но он решил сейчас об этом не думать.
- Она мне не говорила. Миссис Тонкс, то есть, – Гарри поболтал ложечкой в подтаявшем мороженом. – А… как дела у миссис Малфой?
Люциус усмехнулся.
- Хорошо, спасибо. Она большую часть времени проводит на континенте, во Франции. Там нас по-прежнему принимают в обществе, – сказано это было нарочито равнодушным тоном.
- Но вы же и здесь полностью реабилитированы!
На это Люциус ответил взглядом, который Гарри расшифровал бы как: «Ты сам-то в это веришь?» Не верил, если честно.
- А ты почему не уехал?
- Не хочу, – прозвучал очередной исчерпывающий ответ. Гарри продолжал смотреть на него. – Нужно делать вид, что ничего не произошло, но это не так, – пояснил наконец Люциус, добавляя взглядом: «И хватит об этом».
Тишину нарушал лишь плеск воды за окном, в отдалении слышался чей-то смех. Люциус потягивал кофе – молча, словно компенсируя свою внезапную откровенность. А у Гарри на языке вертелись десятки вопросов.