Роза. А!
Ведущий. Эта?
Роза. Б.
Ведущий. Эта?
Роза. В.
Ведущий. А эта?
Роза. Г.
Ведущему передают из зала записку.
Ведущий (читает). Тут, товарищи, ко мне поступила записка. Некоторые зрители сомневаются в объективности наших опытов. Они утверждают, что я показываю буквы в алфавитном порядке. Ну что ж, сейчас я буду показывать буквы вразброд, а чтобы вы вообще не подумали, что Роза подглядывает, попрошу погасить свет.
Свет гаснет, полная темнота.
Ведущий (в темноте) Какая это буква?.
Роза. И.
Ведущий. А эта?
Роза. Ж.
Ведущий. Эта?
Роза. Мягкий знак!
Ведущий. Достаточно.
Вспыхивает свет.
Теперь, я думаю, вы убедились, что Роза действительно видит руками. Разрешите от вашего имени поцеловать эту удивительную руку, точнее, этот глаз, который столько повидал на своем веку.
Левый крайний
Я рос спортивным человеком.
Я был то стоппером,
то беком.
Когда со Столпером
и Беком
Играть случалось
мне в футбол.
С трибун орали:
«Женька, шайбу!»
И, чтоб уважить
эту шайку,
Я становился
возле штанги
И забивал красивый гол.
В футбол играл
я с колыбели,
В Париже, Дели, Коктебеле.
Сводил болельщиков с ума.
И парижанки, коктебелки
Со мной дружили,
как те белки,
Которым, в сущности,
до феньки
Футбол на станции Зима.
В моих ударах с ходу,
с лета
От русской песни было
что-то,
И раздвигалися ворота.
Судья хватался за штаны.
Когда кричал голкипер
«Челси»:
— Евгений,
Я клянусь вам честью.
Что уважаю ваши песни,
Спросите у моей жены.
Да, были люди в наше время.
Они в добавочное время.
Прочтя мое стихотворенье,
Играли в «стенку» головой.
Плохая им досталась доля.
Но, впрочем, хватит о футболе.
Теперь я знаю — в вашей воле
Послать меня на угловой.
Костромские страдания
…Эй. сюда, сюда, подруги.
Через бути, через вуги…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
…Ах ты, курочка-цыпурочка с Калуги,
Ах ты, кралечка со всею Костромой!
Не хотите ли — сыграю буги-вуги?
Это, знаете ль, из Африки самой.
Дайте гусельки, спою об интуристе.
По-простому расскажу вам напрямик.
Как заехал к нам в деревню мистер Твистер
Гримированный камаринский мужик.
Он, антихрист, дергал девушек за клипсы,
Фулюганничал, цитировал меня.
Каждой бабе возле бани делал книксен:
Не хотится ль, мол, пройтиться в зеленя?
Ах ты, барыня-сударыня-чувиха,
Выбирай себе товары по душе!
Аж зашлася сватья баба-повариха,
Увидавши чемоданчик-атташе:
— Ах ты гой еси, майн либер, футер-муттер.
Ай лав ю меня без загса полюбить?!
Аль приехал к нам из Африки на хутор
Специально, чтобы бабочек ловить?
Фу-ты, ну-ты, лапти гнуты, мама-папа.
Воленс-ноленс, по-простому говоря!
И в сердцах его послала «мэйд ин Джапан»,
Что понятно и ежу без словаря.
В созвездии Вегина
Мальчики были паиньками,
Стали однажды
папеньками.
Ловят свою жар-птицу.
Чтоб под горчицу съесть.
Девочки были
маленькими,
Стали случайно маменьками, —
А потому, художники,
Кушайте то, что есть.
Да здравствует
мисс Евангелие!
В Ливадии или в Англии.
Если часы подводят —
Надо их подвести.
Похожий на спаниеля.
Беседует с пани Элей
Баскетболист из «Жальгириса»,
Хрупкий, как травести.
Курортные автоматики,
Хрипящие, как астматики,
Я без тебя, любимая, —
Как без монокля Швейк…
Туманное Шереметьево,
Диспетчер, пошире меть его,
Чтоб белошвейку шуйскую
Я одарил, как шейх.
О городские папеньки.
Не надо нам ставить памятники,
А рядом с бульваром Рождественским,
Разбейте Вегинский сквер.
Стою под звездою московскою
На площади Маяковского
С томиком Вознесенского —
Андреевский кавалер.
Елки — не игрушки