— Я вам посоветую… — раздался над головой Гордона чей-то голос.
— Что? — испуганно спросил Гордон. Выпрямился и заметил кельнера.
— Посоветую бутылку мадеры. Не спрашивайте о качестве. Редкое вино! Прикажете подать?
Выпил стакан. Снова разглядывал публику. Два английских офицера танцевали с двумя еврейскими девушками. Видно было, что девушки гордятся. На эстраде играли румбу. Кто-то кричал: «Ура!» Звенели бокалы.
— Поднимите бокал, — услышал Гордон, — мы пьем за здоровье приезжающих.
Он заметил толстого человечка в золотых очках с потрясающе черной, будто ее выкупали в смоле, бородой.
— Почему вы не пьете за здоровье приезжающих? Ура!
Оказывается, восклицания относились к Гордону. Он наполнил стакан, сделал два-три глотка, крикнул «ура», затем спросил:
— А кто приезжает?
— Неужели вы не знаете? — удивленно сказал черный человечек. Он принял торжественную позу и важно произнес: — Завтра на рассвете в Яффский порт прибудет пароход «Мажестик» с беженцами из Германии. Мы все идем их встречать. Вы колонист?
Гордон утвердительно кивнул головой, позвал кельнера и покинул ресторан. В гостинице он нашел кусок простого дерева и долго стругал его перочинным ножом. Спал плохо. На рассвете, перед тем как отправиться в Кадимо, пошел пешком в Яффу. На пристани было множество народу. На рейде показались два парохода. Гордон рассеянно разглядывал их. Черный человечек оказался рядом.
— Вы не туда смотрите, — сказал он Гордону, — берите влево. Вот наш пароход. Видите, какой гигант? Это новый французский корабль. А то вы уткнулись носом в какой-то советский пароходишко.
— Тот — советский пароход? — спросил Гордон.
— Ну да, «Декабрист». Он часто заходит сюда с грузом. Только мы здесь никого не пускаем на берег.
— Вы или англичане? — спросил Гордон, по-дурацки раскрыв глаза, с деланной туповатостью в голосе.
Черный человечек строго на него посмотрел, принял вчерашнюю торжественную позу и ответил:
— Мы и англичане. Потому что Палестина управляется нами с помощью наших друзей-англичан.
Черный человечек отошел. Прячась от него, Гордон украдкой поглядывал на советский пароход. Он миновал маяк, остановился на рейде. Команда высыпала на борт. Капитан стоял на мостике, с кем-то разговаривал. В то же время на рейде остановился и «Мажестик». Оттуда посыпалось множество народу. Кричали с парохода, кричали встречающие. Суетились носильщики, шныряли автомобили. Гордон видел, как от тысячной толпы отделилось человек двадцать-тридцать. Встречающие кинулись к ним. Это и были беженцы из Германии.
«Маловато, — подумал Гордон. — Не многим, видно, удалось выехать. Я полагал, что они заполнили весь пароход».
Скоро соседняя пристань опустела, а около «Декабриста» было так же тихо. Оттуда не сошел ни один человек. Группа полисменов образовала вблизи места, где стоял пароход, живой квадрат. Гордон отошел дальше, а затем оглянулся и увидел, как по трапу спускается капитан. Он долго следил за ним и, заметив, как тот поднимается в город, пошел следом. Когда капитан очутился наверху, Гордон робко к нему приблизился и поднял шляпу.
— Что угодно? — спросил капитан по-английски.
— Вы возвращаетесь в Одессу? — спросил по-русски Гордон.
— Да.
Капитан разглядывал его внимательно и осторожно.
— Завтра?
— О, нет! — сказал капитан. — Мы отсюда еще пойдем в Порт-Саид, затем вернемся опять в Яффу.
— Когда?
— Через три недели.
— А потом в Одессу?
— Потом в Одессу… Простите, я спешу.
Гордон шел обратно в Тель-Авив, и его душа была полна грусти и мечтаний. Ему захотелось вернуться этим пароходом в его родной и давно покинутый город. Он обдумывал всевозможные планы и видел сны наяву. Мечтая, он воображал: снова произойдет случайность, он каким-то образом — неведомо каким — снова очутится в трюме и проваляется там четыре дня, а затем выйдет на палубу и увидит родную землю, которую он обманул. Вот волнорез. Вот яхт-клуб. Вот Николаевский мол и Арбузная гавань. В море вонзился желтый Дофиновский мыс. Лежит в огнях и дыму Пересыпь. Он поднимается по лестнице, встречает старых друзей… Что потом? Тут мечты обрывались. Дальнейшее было темно, неразличимо.
Вечером он приехал в Кадимо и остановился у одного из старых колонистов. Сказал, что приехал просто так, без дела, посмотреть. Обещал жене колониста хорошо заплатить за ночлег. Лег спать. Утром его пригласили к столу.