— Так вы — капитан?—спросил он, чтобы о чем-то спросить.
— Капитан,— согласился Горский.
«Зуб» и Том узнали его. Насторожились. Особенно Том. Он сидел рядом с Юрием. Вначале решил, что это сын Горского, но они были совсем не похожи, и он усомнился. Однако спросил тихо, пользуясь тем, что взрослые не обращали на них внимания.
— Отец?
— Нет,— невольно поддаваясь его таинственному тону, так же тихо ответил Юрий.— У меня отец майор-пограничник.— Он полез в карман и достал фотокарточку. Майор Серебренников был снят с группой солдат. Среди них Том вдруг узнал старшину— брата своего ленинабадского друга. Он очень удивился и спросил, затаив дыхание:
— А ты куда едешь?
— К отцу.
— Ну, да?—недоверчиво протянул Том.
Горский не расслышал, о чем говорили Том с Юрием, и не видел, что показывал юный Серебренников своему новому знакомому, однако незаметно толкнул ногой «Буйвола». Василия Васильевича сегодня он в счет не брал.
«Буйвол» понял.
— Том!—позвал он, вставая из-за стола.
Том неохотно подошел к нему.
«Буйвол» обнял его за плечи, повел к выходу.
— О чем ты говорил с деткой?— спросил он предостерегающе.
— Ни о чем,— соврал Том, чувствуя, что ему нет смысла говорить правду.
— Смотри у меня,— пригрозил «Буйвол».— Ничего не спрашивай и ничего не говори.
— Ладно,— согласился Том. Возвращаясь на место, он решил, что Юрия тоже хотят «обработать». Может быть взять чемодан, который стоял сейчас возле его стула.
«А я не дам!— вдруг подумал он,—Не позволю, и все тут. Предупрежу Юрку».
Эта мысль ему страшно понравилась. После такого доброго дела он смело сможет посмотреть в глаза колхозному бухгалтеру.
Том перчил шашлык и отправлял в рот палочку за палочкой. Он ждал момента, чтобы остаться с сыном майора наедине.
Горский, между тем, видел, что сейчас никак не может разделаться с «Буйволом» и Василием Васильевичем. Слишком много глаз следило за ним. Он решил отложить расправу. А пока тоже разыгрывал полное неведение. Он спросил у своих, якобы, новых знакомых:
— Кто вы?
— Мы — геологи,—ответил «Буйвол».
— А ружья зачем?
— Страсть, как люблю поохотиться!—не задумываясь, соврал «Буйвол».— Да и потом мы в таких местах бываем, что без этой штуки не обойтись,— он любовно погладил двухстволку.
Они просидели в чайхане до темноты. Тому так и не удалось больше поговорить с Юрием.
Между тем Юрий все чаще поглядывал на часы и все чаще спрашивал Горского:
— Мы скоро поедем, Анатолий Сергеевич?
— Скоро,— отвечал Горский.— Понимаешь, дружок, вот геологи — люди бывалые — говорят, что машины пойдут в Реги-равон не раньше девяти часов вечера.
«Геологи!—усмехнулся Том.— А что это за Реги-равон?»
Впрочем, не все ли равно: главное, скоро они будут еще дальше от Ленинабада.
Они ели и пили — все, кроме Юрия — водку. «Буйвол» — охотно, много и не пьянея. Василий Васильевич тоже много, но угрюмо и все больше расклеиваясь. Горский — сдержанно, равнодушно, как воду. «Зуб» повеселел и стал показывать Горскому свои золотые коронки. Жара отрицательно действовала на «Зуба». Раньше он так быстро не пьянел. Том выпил один раз — граммов пятьдесят — и решительно отодвинул стакан.
Когда зажглось электричество, «Буйвол» положил на стол волосатый кулак: пора!
— Бери чемодан. Юра,— сказал Горский, отсчитывая деньги. «Зуб» бросился к чемодану.
— Дайте, я понесу.
Том решительно отодвинул его:
— Сами обойдемся.
— Не шумите, детки,— прикрикнул «Буйвол».
Юрий засмеялся:
— Несите, пожалуйста, Пусть мне будет хуже.
Горский вышел из чайханы последним: он все еще надеялся найти выход из создавшегося положения.
СТРАННЫЕ ПАССАЖИРЫ
Василий Стебеньков находился в том счастливом возрасте, когда человека безобидно называют то на «ты», то на «вы». Ему было двадцать три года.. Он обладал завидной шевелюрой, не то коричневыми, не то зеленоватыми веселыми глазами. Щеки у него шелушились и были похожи на недочищенный персик. Скулы слегка выпирали и постоянно находились в работе. Для этой цели у Василия Стебенькова всегда находились леденцы, или затвердевшая лепешка, или, в крайнем случае, семечки.
Он еще не совсем привык к своему «гражданскому» положению и ходил в галифе, в скрипучих яловых сапогах. Он с удовольствием носил бы и гимнастерку, но азиатское солнце твердо заявило ему свое — нет. Нет, так нет!— решил он, приобретая в Захмат-алинском универмаге синюю тенниску.
В прошлом году Стебеньков демобилизовался из армии. Служил он в артиллерийской части, водил тягач и получил права шофера второго класса. Когда пришла пора прощаться с однополчанами, Стебеньков знал, какую изберет специальность. Но вот куда ехать — он не знал. Три сестры Стебенькова жили в разных городах и каждая писала: не приедешь — обижусь.