Стебеньков, будто почувствовал, что у Тома важное сообщение, высунулся из кабины.
Том прошептал несвязно:
— Как отойдем подальше — гони, слышишь?! Это — гады!.. Хотят уйти за границу. Ну, слышишь?!
Он задыхался от волнения, боялся, что ему не поверят.
— Том!— сердито окликнул «Буйвол».
— Иду, ладно!— отозвался Том и, чуть не плача, повторил с отчаянием, задерживась возле кабины:
— Ну?! Гони, гони машину, слышишь?!. Гони!..
Он побежал к «Буйволу», оставив в растерянности Стебенькова и совершенно опешившего от неожиданности Юрия Серебренникова.
Что-то волевое, обязательное было в словах незнакомого паренька. Стебеньков хорошо знал, что рядом граница. Вся эта история с того самого момента, как капитан «Медузы» остановил машину, не слишком нравилась Стебенькову.
Он включил зажигание и положил руку на рычаг переключения скоростей.
Так выпить и не удалось.
Все пятеро остановились, не доходя чинары, где покачивалась электрическая лампочка. Они услышали фырчанье отъезжающей машины.
«Буйвол» схватил Тома за руку. Василий Васильевич и Горский переглянулись. Один Том знал правду и, хотя «Буйвол» больно сдавил его руку, не сумел скрыть вздоха облегчения.
«Буйвол» побежал назад, к машине, всё крепче сжимая руку Тома. За ними побежали остальные.
Ночь была темная, и вначале они еще думали, что ошиблись.
Но машины не было.
— Где машина? — угрожающе спросил «Буйвол» и стал трясти Тома.
— А я почем знаю?
— Они, может, отъехали подальше?— неуверенно высказал предположение Василий Васильевич.
— Конечно, отъехали! — вызывающе подтвердил Том.
— Посмотрим! — «Буйвол» побежал, не отпуская Тома.
Дорога свернула. Тусклая лампочка на чинаре исчезла.
Теперь они шли темной улицей между глухими дувалами, за которыми надрывались сторожевые псы.
Том перестал сопротивляться, и «Буйвол» слегка отпустил его руку.
«Сейчас, вырвусь,— думал Том,— убегу!»
Дувалы с одной стороны дороги оборвались, уступив место хлопковому полю.
Они продолжали идти, но никакой машины не было видно. Значит, шофер бросил их и увез сына Серебренникова. Почему?
Рука, словно зажатая в клещи, онемела. Тому хотелось кричать: это я, это я сделал! Я рассказал, кто вы — гады!
Но он молчал, выбирая момент, чтобы вырваться.
Лай становился все глуше. Дорога была безлюдна.
«Пора!» — решил Том и, резко присев, боднул «Буйвола» в живот. Почувствовав, что «Буйвол» больше не держит его руку, Том пустился бежать, но сразу споткнулся и растянулся на дороге. Это Горский подставил ему ногу.
Том хотел вскочить, но кто-то навалился на него, прижал голову к земле, заставил мучительно глотать пыль. Том почувствовал, что задыхается. Он попытался вырваться — не удавалось. Закричал — голоса не было.
Тогда ему стало страшно.
Он сделал невероятное усилие, повернулся на бок. Рядом увидел тяжелую ногу «Буйвола».
Полузадохнувшийся, обессиленный Том жадно глотал воздух. Встать он не мог: кто-то сидел на ногах и кто-то держал руки.
— Где машина?—снова спросил «Буйвол».
— А я почем знаю?— хрипло повторил Том.
— Что ты сказал шоферу?
— Ничего я не говорил!
— Врешь, детка,— Том уловил в спокойном на этот раз голосе «Буйвола» зловещие нотки.
— Не говорил! — пытаясь сбросить кого-то с ног, хрипел Том.
«Буйвол» забыл, что еще недавно чувствовал к Тому расположение, что именно этот парень заставил дрогнуть его огрубевшее сердце. Что это он был единственным человеком на земле, которому «Буйвол» хотел верить.
— Что ты сказал шоферу? — грозно повторил он.
Том замотал головой: не говорил.
Но «Буйвол» ему не верил.
— Ты почему хотел убежать?
Кто-то вывернул руку. Кто-то ударил сапогом в лицо. Том застонал и сделал последнюю попытку вырваться. Не получилось.
Тогда вся боль неудачно сложившейся жизни, неприспособленности, одиночества, смертельной тоски по хорошему, честному — вдруг прорвалась наружу, и Том зашептал слипшимися, окровавленными губами:
— Гады вы все... ползучие!.. Плюю я на вас... Поняли?!— и, с трудом приподняв отяжелевшую голову, плюнул на «Буйвола».
— Кончай!— услышал Том скрипучий голос капитаиа «Медузы». Кто-то сильней навалился на ноги. Том отчаянно забился.
— Души!— проскрипел Горский.
Том хотел закричать, но жесткая ладонь «Буйвола» сдавила ему рот, резко запрокинула подбородок, так, что затрещали позвонки и вцепилась в горло.
Том дернулся в агонии.
Разжимая руки, «Буйвол» заметил глухо: