— Теперь идем.
Сержант повел Бородулю в дальний угол казармы, показал на аккуратно заправленную чистыми простынями койку под свернутым накомарником. К спинке была прикреплена незаполненная бирка. Сержант сказал:
— После обеда заполните. Ясно? И вот что: наше отделение лучшее на заставе.
— Понял,— вздохнул Бородуля. Его не очень-то радовало, что придется служить в отделении сержанта Назарова. Бородуля помнил его по учебному пункту: язва, а не сержант. Просто отдохнул, пока был в хозяйственном взводе. И надо же было опять попасть к этому самому Назарову!..
Часовой по заставе окликнул дежурного:
— Катер возвращается!
Сержант велел Бородуле привести себя в порядок и, придерживая клинок, чтобы не бил по ногам, зашагал к воротам.
Он видел, как Шарапов развернул катер и поставил его против течения. Никита Кошевник бросил чалку — толстый витой канат — на мертвяк. Катер забился, точно пойманная на крючок рыба. Мотор заглох. Шарапов поколдовал над ним и стал подниматься к заставе. За ним медленно передвигал ноги Кошевник.
Шарапов доложил дежурному, что происшествий нет.
Назаров отвел пограничников в сторону:
— Разряжай!
Вахид щелкнул задвижкой магазинной коробки. То же проделал затем и Никита.
Когда шли на заставу, Назаров будто невзначай заметил Шарапову:
— Увидишь Истат, предупреди серьезно, чтобы реже ходила к реке.
— Опять обливалась?—стараясь казаться равнодушным, спросил Вахид.
Назаров подтвердил.
Шарапов вдруг остановился:
— А почему это я должен сказать?
Назаров притворился, что не расслышал.
— И еще скажи, чтобы не грубила часовому у водопоя.
Шарапов отвернулся.
Некоторое время шли молча. Потом дежурный сообщил, что приехал майор Серебренников.
Шарапов обрадовался. У него было много вопросов к майору.
Наряд остановился возле входа в помещение. Дежурный пошел в канцелярию, доложил начальнику заставы, что с границы прибыл катер.
Капитан Ярцев, получив у майора Серебренникова разрешение, направился к наряду.
Шарапов подошел к макету участка, показал начальнику заставы, где река изменила фарватер и где образовалась мель.
Ярцев слушал внимательно: всё это он должен был учесть в службе пограничных нарядов.
Он вернулся в канцелярию и стал что-то писать.
Серебренников оторвался от партийных документов, которые в это время просматривал. Ему показалось, что капитан нездоров. Сидит, низко опустив голову. И скулы, и нос, и подбородок — всё заострилось.
Серебренников подошел к окну, затянутому марлей. Посмотрел на столбик ртути, застрявший где-то около сорока пяти градусов.
Ярцев медленно переворачивал страницы. Воротничок гимнастерки впился в шею и взмок.
Серебренников подождал, пока начальник заставы кончит работать, и спросил, усаживаясь рядом:
— Ты не заболел, случаем, Николай Павлович?
— Нет— сказал Ярцев.
Серебренников смотрел на него пристально, как врач осматривает больного.
— А выглядишь неважно.
— Устал,— неохотно ответил Ярцев.— Заместитель на курорте, вот и верчусь, как белка в колесе.
Серебренников заметил, возвращая протоколы партийных собраний:
— Ночью пойду на поверку. Учти, пожалуйста.
Ярцев кивнул.
В канцелярию вошел Шарапов.
— Разрешите, товарищ майор?
Шарапов что-то придумал, это Серебренников почувствовал сразу.
— Завтра у одного сержанта день рождения, без обиняков приступил к делу Вахид.— Так вот мы хотим отметить и вообще организовать на заставе стол именинника.
Серебренников заинтересовался:
— А ну-ка, садись, садись,— сказал он.
— Стол именинника мы себе мыслим так,— объяснил Шарапов, продолжая стоять.— Сажаем именинника на почетное место за отдельным столиком...
— Вот и ты садись,—повторил Серебренников.
Но Шарапову было некогда:
— Сажаем, значит, именинника с близкими друзьями за отдельный столик. На столике цветы,— тут он запнулся.— В общем есть бумажные у Ларисы Петровны Ярцевой и она обещала... А потом — конфеты, пирог... Пусть солдат чувствует, что он действительно именинник.
— Молодцы!— одобрил Серебренников, тоже поднимаясь,— Ну, а что скажет начальник заставы?
Ярцев вяло повел плечами.
«Определенно он — нездоров»,— решил Серебренников.
— Начальнику заставы мы уже докладывали,— сказал Шарапов,— не возражает.
«Тем более странно, что сейчас он молчит»,—подумал Серебренников и ответил Шарапову:
— Я тоже приветствую. Больше того, буду рекомендовать ваше предложение всем заставам.