Что знал Мансуров о Горском? Фронтовик. Орденоносец. Много лет плавал на траулере вместе с капитаном, которому однажды спас жизнь. Свояк его друга. Человек, которому Мансуров помог устроиться в речное пароходство и чьи документы, конечно, тщательно проверялись, прежде чем он оказался здесь.
Мансуров стал вспоминать все свои встречи с Горским. Ничего особенного. Горский никогда не интересовался охраной границы и делами КПП. Все — и Пулатов, и Ярцев, и майор Серебренников — считали Горского вполне порядочным.
Да и стоит ли верить Ефремову, человеку неприятному, скользкому, бывшему пленному, заигрывающему с пограничниками и, наконец, замешанному в той истории с задержанным нарушителем, когда его, мансуровский, наряд проявил небдительность?
Ведь хотя и не подтвердилась связь Ефремова с нарушителем границы, хотя полковник Заозерный и распорядился отпустить водителя, Мансуров продолжал не верить ему... Что он только что наговорил? К чему?
Если бы Ефремов, как всегда при встречах с Мансуровым, заискивающе улыбался, начальник КПП, возможно, даже не стал бы его слушать, или, во всяком случае, не придал значения его словам. Но взволнованность, с которой говорил Ефремов, настораживала.
И вдруг Мансуров ясно вспомнил свою встречу с женой Ефремова, когда возвращался с КПП на политотдельском газике.
«Ты знаешь, что такое Освенцим или что такое Дахау? — задыхалась она.— Ребра у тебя целы? Легкие не отбиты?!».
У Мансурова пересохло во рту.
Горский, Горский!.. Кто же в таком случае Горский? Что он затеял? Зачем Ефремову нужно подать самосвал в Реги-равон именно в такой-то день? Почему нельзя уезжать без разрешения капитана «Медузы»?
Сдерживая данное Максиму Максимовичу слово, Мансуров всегда сам возглавлял досмотровую группу, отправлявшуюся на «Медузу». К Горскому нельзя было придраться. Он охотно предъявлял документы, и никаких нарушений на его судне не обнаружено. Хотя, впрочем...
«Вы всегда так тщательно проверяете документы?»
Это спрашивал Горский! В самый первый раз, когда он приплыл в Реги-равон на «Медузе»... Ну, а почему он, собственно говоря, не мог об этом спросить?.. Он еще сказал, что обязан Мансурову.
Да, конечно, он обязан Мансурову... А Мансурову снится Елена. Может быть, даже кто-нибудь догадывается об этом? Какое же он имеет право плохо отзываться о Горском? А если Ефремов просто хочет поссорить его с Горским? Зачем?
Мансуров быстро зашагал по комнате, стараясь успокоиться.
Все-таки нужно доложить командованию отряда о сигнале Ефремова.
А что если подождать намеченного дня? Ведь поскольку Горскому понадобился самосвал, значит он что-то затеял. Надо быть начеку и следить за Горским или за самосвалом... Вот когда все станет ясным, он, Мансуров, примет меры или доложит командованию. Но тогда, может быть, будет поздно докладывать?.. Да нет же! С сегодняшнего дня он не будет спускать глаз с Ефремова... А Горский, между прочим, в Ташкенте.
«Посмотрим!» — решил Мансуров.
ДОГОВОРЕННОСТЬ
Горский остановился в новой гостинице «Ташкент». Окна его номера выходили на театр оперы и балета имени Навои. Перед театром, меняя окраску, радужно переливались шумные струи фонтана.
Номер был двухкоечный. Горский занял его полностью, рассчитывая поместить здесь и сына Серебренникова.
Капитан «Медузы» встал рано, позвонил в справочную вокзала, а затем вызвал такси.
Машина остановилась на привокзальной площади за несколько минут до прибытия поезда.
Горский вышел из такси, и сразу людской поток подхватил его, вынес на перрон. Он спросил, где, примерно, должен остановиться седьмой вагон, и стал ждать.
Сына Серебренникова Горский узнал сразу. Лицом он был похож на отца, но ростом не вышел и в плечах был узор. Он сошел на перрон, обеими руками ухватившись за ручку чемодана.
— Здравствуй, Юра!
Приехавший удивленно посмотрел на незнакомого человека в морской форме.
— А меня Владимир Михайлович просил тебя встретить,— сказал Горский.
Юноша обрадовался и доверчиво последовал за своим новым знакомым.
По дороге в гостиницу Юрий расспрашивал Горского об отце. Видно, он очень хотел его увидеть. Горский отвечал обстоятельно, разговаривая с подростком, как равный с равным, чем скоро завоевал его расположение.
У Горского были свои дела. После сытного завтрака в ресторане при гостинице новые друзья расстались. Горский предложил Юрию отдохнуть или познакомиться с городом, а сам поехал на совещание.