Он спокойно раскрыл чемоданчик, проверил, все ли на месте — молоток, ключи, плоскогубцы, — и объяснил, что наверху лопнула труба.
Захмелевшие фашисты не проявили к нему особого интереса: этого слесаря они здесь видели часто и привыкли к нему.
Наверху, в комнате полицаев, тоже шла гулянка. Здесь Василия встретили более гостеприимно, поскольку оба полицейских были еще не настолько пьяны, чтобы не заметить торчавших у слесаря из карманов бутылок с самогоном.
Ворчука усадили за стол.
— Выпей с нами, парень! — предложил один из охранников.
— Спасибо, — ответил Ворчук. — У меня у самого есть. Собираюсь вот, кончив работу, пойти к одной девочке…
— К черту девочку, с нами веселей! — заорал один из полицейских. — Давай сюда твою водку!
Боясь вызвать подозрение, Ворчук пил почти наравне со всеми. Но он не хмелел, — видимо, сказывалось нервное напряжение.
Зато его собутыльники быстро опьянели. Вот один из них — рыжий, с бельмом на глазу — уронил голову на стол, другой принялся крутить шеей, будто стараясь отогнать от себя какое-то наваждение.
Василий незаметно открыл под столом чемоданчик и вынул молоток.
Когда и второй полицейский стал клевать носом, Ворчук вытащил из-под стола молоток и изо всех сил ударил по затылку сначала одного охранника, а потом другого.
Через минуту он уже отодвигал засов камеры, где находился Лещевский.
— Быстро выходите! — шепнул он в темноту.
Высокий, сутуловатый человек, пошатываясь, вышел в коридор. Он никак не мог понять, почему какой-то неизвестный сует ему в руки пистолет.
— Живее! — прикрикнул на него Ворчук. — За мной! — И, не оглядываясь, кинулся к другим камерам.
Люди выходили в коридор неуверенно, щурясь от света и испуганно озираясь. Но теперь уже Ворчуку помогал худенький избитый паренек, который сидел в одной камере с Лещевским.
Отперев все замки, трое (Лещевский уже пришел в себя) кинулись в комнату, где все еще лежали на полу полицаи, и забрали их оружие. Лещевский и его сосед остались на лестнице, а Ворчук спустился вниз, в дежурку. Из-за закрытой двери доносилось пьяное, нестройное пение.
Ворчук рванул дверь и захлопнул ее за собой.
— Руки вверх!
За столом сидело теперь только двое гестаповцев.
Завидев слесаря с пистолетом, толстый охранник, пригнув голову, метнулся к Ворчуку. Василий дважды нажал спуск. Зазвенели стекла. Гитлеровец, будто споткнувшись, растянулся на полу. Второй тоже рванулся с места, но две пули сделали свое дело.
Василий снова взялся было за ручку двери, но задержался. Ведь охранников в первый раз было трое… Где же третий? И прежде чем слесарь успел что-либо сообразить, за дверью послышались нетвердые шаги. Видимо, тот, третий, зачем-то вышел и теперь возвращался, услышав выстрелы. Раздумывать было некогда. Спрятав пистолет за спину, Василий выскочил в коридор; охранник, пошатываясь, шел ему навстречу, держа руку в оттопыренном кармане. Он что-то пытался сказать, но язык не повиновался ему.
Василий не стал медлить и выстрелил прямо в красное, бессмысленное лицо.
Тем временем заключенные вышли из камер и спустились вниз. Решено было, что они будут выходить из тюрьмы группами. В первой пойдут Ворчук, Лещевский и худенький паренек…
В то время как в тюрьме происходили описанные выше события, Столяров, Колос и Готвальд сидели в «мерседесе», нетерпеливо посматривая на часы. Ворота тюрьмы должны были давным-давно распахнуться. Но время шло — тюрьма молчала. И вдруг произошло нечто, заставившее всех троих похолодеть.
Первым забил тревогу Колос.
— Смотрите! — шепнул он Столярову, указывая глазами в сторону. Мимо тюрьмы медленно двигалась колонна немецких солдат. Топот сотен сапог сотрясал землю. Ревели моторы: позади колонны ехало несколько грузовиков.
Готвальд судорожно сжал руку Столярова, как бы спрашивая: что делать, как поступить?
Алексей и сам не знал. Если сейчас заключенные выбегут из ворот, они наскочат прямо на колонну. Предупредить их нет никакой возможности.
Оставалось только одно — ждать, как дальше развернутся события. Неужели так тщательно подготовленная операция сорвется из-за какой-то случайности…
В довершение всего один из грузовиков, объезжая строй, увяз в сугробе прямо напротив тюремных ворот и никак не мог сдвинуться с места. Его обступило с десяток немцев. Упираясь в задний борт, они с криками помогали машине выехать на мостовую.