В половине шестого прибыл какой-то майор в сопровождении солдат. Баумгартл слышит почти весь их разговор.
— По приказу генерала машина прибыла, — козыряет майор и дает полковнику какую-то бумажку.
— Хорошо, берите его. Я сейчас позвоню генералу, что передал заключенного вам, майор, майор…
— Штурмбанфюрер Вунд, — подсказывает тот. — В препроводительной написано. Только, извините, майор, генерал приказал вам лично привезти вот этого…
Вызов явно по душе Мердеру. Пока конвоиры выводят Баумгартла, Мердер, весело насвистывая, надевает шинель и бодро направляется к крытой машине.
Через полчаса машина остановилась. «До Праги еще далеко, — думает Баумгартл. — Вроде рановато остановились. Наверное, расстрел…» Дверцы открываются и… Неужели он бредит? Перед ним, широко расставив ноги, стоит Карел Падучек, с которым он работал до 1938 года. От неожиданности Вацлав потерял сознание.
Вначале его прятали на временной квартире у старого аптекаря, а потом, когда Баумгартл немного пришел в себя, перевели в более надежное убежище — в местечко возле Пльзеня.
— Вот здесь, друг, будешь лежать, пока не выздоровеешь, — сказал Карел, взяв в свою сильную руку худые, бескровные пальцы товарища. — Здесь тебя никто не будет преследовать. С документами тоже порядок.
— Как вам удалось? — болезненно улыбаясь, впервые заговорил Баумгартл.
— О, друг, все это очень просто, — с готовностью сказал Падучек. — Мердера, наверное, сильно заинтересовала твоя особа. Он сдуру и напечатал в газете твой портрет: мол, кто знает этого человека, пусть за плату сообщит по указанному адресу. А логика тут была довольно «хитрая». Они считали, раз ты очутился в Пльзене, то, возможно, кто-нибудь из твоих знакомых клюнет на деньги, отзовется на объявление. Благодаря этому объявлению мы и узнали о тебе. А спасти помогла чистая случайность. На пункте связи пльзенского гестапо работает наша дивчина. Она сообщила, что тебя переводят в Прагу. Мы рискнули и прибыли к Мердеру немного раньше, чем конвоиры из Праги. Документы были в порядке: на бланке пражского гестапо мы напечатали на имя Мердера препроводительную с приказом выдать арестованного Вунду. Подделать подпись генерала было уже проще. У нас есть настоящий чародей в этом деле! К слову, этот Мердер чуть не испортил нам работу, когда собрался позвонить в Прагу. Хорошо, что наш «Вунд» не растерялся и передал Мердеру приказ сопровождать тебя лично. Он в один момент прибежал к машине, торопясь на тот свет. Мы его не задерживали.
— Убийство откроется быстро, и они начнут искать…
— Не волнуйся, друг, — перешел на шепот Падучек и, взглянув на часы, добавил: — С тех пор прошло больше восемнадцати часов, из которых семнадцать ты проспал. След наш успел затеряться, а машину мы сожгли. Пусть ищут тех, кто напал на автомобиль с номером пражского гестапо. Словом, отдыхай, не волнуйся. Ты в надежном месте.
Каждую неделю из Малой Буковой выезжали немецкие машины, нагруженные мясом, бидонами с молоком, маслом, овощами, хлебом… В точно назначенный день сельская самооборона должна была сама отправлять в Пршибрам продукты. Так приказал полковник Кругер.
Тяжкой была эта зима. Эмиль Гейдук работал в полиции, а его младшие братья — в мастерских, но всего заработка едва хватало, чтобы хоть как-то прокормиться. А тут еще и сестра Мариша слегла. Кашляет, горит вся. Несколько дней назад у нее горлом пошла кровь. На девушку смотреть страшно: щеки запали, тяжело дышит, стонет. Ей бы тепло, масло, фрукты. А где их взять? Горе, да и все!..
В пятницу на рассвете прибежал к Эмилю старый Ружечка, староста села, рассудительный, хозяйственный человек, которого в Малой Буковой все уважали.
— Слушай-ка, Эмиль, — зашептал он, — сегодня гарнизонные машины будут. Не лучше ли было бы, если бы они никого тут не застали. Хлопоты по хозяйству есть у каждого полицая…
Через час в селе не было ни одного охранника: кто ушел на работу, кто отправился в лес. Эмиль тоже пошел с топором в лес.
Откуда-то издалека доносилась стрельба. Но к ней уже не прислушивались, так как теперь она почти не утихала.
Вскоре по селу промчались эсэсовцы на мотоциклах. Одна из колясок была пустой.
— Как можно оставлять село на произвол красных бандитов? — негодовал дебелый обер-лейтенант, узнав, что в селе нет ни единого охранника.
— Да что вы, пан обер-лейтенант, — бормотал Ружечка, — такому селу, как наше, можно обходиться и без полиции. Приказы гарнизона выполняем, а чужому человеку негде спрятаться в Малой Буковой. Я уже вон совсем старый, но по нескольку раз каждую стежку в лесу осматриваю. У нас все хорошие!