Лицо Кругера заливал пот, но он не чувствовал этого. Кое-как взял себя в руки и торопливо доложил о положении в Пршибрамском округе. Диверсии на железных дорогах, взрывы, пожары, потери — такова была суть его доклада.
Уполномоченный курил сигару, рассевшись в мягком кресле, и хриплый голос Кругера раздражал его.
— Довольно, — остановил он полковника. — Выпейте воды. Это успокаивает нервы. Взгляните-ка сюда. — Гость вытащил из портфеля вчетверо сложенную карту и расстелил на столе. — Вот железная дорога Прага — Бероун — Пльзень… К Пльзеню сейчас, как вам известно, движутся войска американцев. Нашему командованию нужно, чтобы этот путь был свободным.
Голос уполномоченного звучал теперь флегматично, и Кругер вспомнил, что такая манера говорить была у Бранку. «Расторопная фрау Хильда оказалась дальновидной, — с огорчением подумал полковник. — Она ринулась в объятия англосаксов до того, как партизаны перерезали этот путь. И князь тоже исчез. Не иначе, как подался в Швейцарию. Хилый умник… Наверное, щедро платит золотом за спасение своей души…» Тут Кругер перехватил нетерпеливый взгляд уполномоченного и быстро посмотрел на карту.
— Этот путь контролируют партизаны, — сказал Кругер.
— Благодарю за «свежие» новости. Я это знаю.
— Но я не понимаю, — прикидывался наивным Кругер, — почему штаб беспокоится о дороге к англосаксам. Разве мы с ними уже не воюем и разве фюрер не приказывал уничтожать предателей, которые ведут переговоры с врагом?
— Не стройте из себя дурака, оберст! — грубо оборвал его гость. — Вы хорошо понимаете, о чем идет речь. Изменники имели в виду совсем другое. И фюрер надеялся, что русские вот-вот перегрызутся со своими союзниками. — Уполномоченный склонился над картой: — Вон куда дошли большевики!.. Запад недоволен. Мы, немцы, еще ему понадобимся. Понимаете? Нам во что бы то ни стало надо очистить Пршибрамский округ от партизанской угрозы. Пока вы заверяли нас, что вмиг переловите десантников, мы сконцентрировали здесь немало войск. Но… ни один эшелон, даже с продовольствием, не пришел к месту назначения… Гауляйтер желает знать, не забыл ли господин Кругер о своем военном долге.
— Я не смог сообщить о событиях в округе, так как связь с Прагой прервана, — пробормотал полковник.
— Эта дорога, — уполномоченный еще раз провел карандашом по карте, — должна быть безопасной. В ваших руках достаточно сил, кроме того, в округе действуют власовцы. Что передать гауляйтеру? — он порывисто встал.
— Приму самые решительные меры, — вытянулся в струнку Кругер.
— Теперь вот что: штаб детально разработал план очищения Пршибрамского округа от партизан. Кроме того, вам нужен уточненный вариант плана генерала Власова об уничтожении партизан на территории Чехословакии. Немедленно пошлите доверенного за документами. Только не из вермахта. Пошлите майора Шульца. Его рекомендовал Мюллер. Надежный офицер.
«Ага, — заметил про себя Кругер, — ты уже побывал у Мюллера».
— Пусть он поедет не на машине, а пассажирским поездом. В гражданском. Так безопаснее. Пассажирских поездов партизаны не трогают. С Шульцем пошлите еще кого-нибудь. Негласного охранника. Желательно, чеха. Подберите наиболее надежного из местной полиции. Такого, чтобы, как черт ладана, боялся красных. Не головореза, а интеллигента, потому что головореза заметно за версту.
— У меня есть такой, поручик Вацлав Крижек. Разрешите послать за ним? — Кругер позвал дежурного.
Крижек пришел через пять минут. Подтянутый, сухощавый, он вытянулся перед высоким начальством и четко доложил о своем прибытии.
— Пан поручик, — торжественно начал Кругер, — вам доверено важное поручение. — На этих словах Кругер сделал ударение. — Вместе с майором Шульцем вы поедете в Прагу. Будете его охранником. Он будет в гражданском, но вы постарайтесь сделать так, чтобы в купе не было посторонних…
Уполномоченный смерил взглядом Крижека.
— А почему вы до сих пор не удрали? — вдруг спросил он у поручика.
— Мне удирать некуда. Разве на тот свет. Вот сегодня снова получил записку с угрозой.
— И вы не боитесь оставаться с нами до конца войны, которую мы почти проиграли? — наступал уполномоченный, испытывая Крижека.
— Во-первых, почти проиграть — не означает проиграть окончательно: у фюрера есть еще секретное оружие. Во-вторых, лучше погибнуть в бою, чем быть повешенным красными.
— Вы мне нравитесь, — уполномоченный подошел к Крижеку и панибратски положил ему на плечо руку. — Можете идти.