С помощью работников железнодорожной милиции, явившихся на место происшествия, Рустема доставили в больницу. До прихода врача Бархударов допрашивал раненого торговца-шпиона.
...К сотрудничеству с английской разведкой Рустема привлекли еще задолго до Октябрьской революции. Это было в ту пору, когда английские империалисты, хищнически увозившие из России большое количество нефти, насаждали в нефтяных компаниях свою агентуру. Солидную роль в этом сыграли службы «Интеллидженс Сервис».
Рустем, занимавшийся до революции шпионажем против Российской империи, в скором времени после победы Советской власти получил от своих шефов из СИС новые установки.
В Баку, в одном из ресторанов, между Рустемом и прибывшим туда английским разведчиком произошла тогда такая любопытная беседа.
— Господин Рустем, как вы думаете построить свою работу в дальнейшем?
— Сэр, новая власть национализировала нефтяную промышленность Российской империи и всех иностранных компаний. Раньше я собирал данные, способствующие росту влияния Великобритании в России. Выполнял отдельные поручения и русской жандармерии, касающиеся рабочих нефтепромыслов. Теперь ваши нефтяные концессии в Баку перешли в руки Советов, а русская жандармерия разгромлена теми рабочими, против которых она боролась Надобность в моей помощи вам, видимо, уже отпала?
— Господин Рустем, она не отпала, а, наоборот, стала более важной.
— Сэр, я вас не понимаю. Ведь занимайся или не занимайся сбором сведений, вы больше нефти из России не получите. Она передана народу.
— Это временное явление, Рустем. Нефть принадлежала династии Романовых и другим богатым людям России, которые в свое время разрешили и нам, англичанам, пользоваться ею. Английские деловые люди израсходовали на освоение нефтяных месторождений в Баку сотни миллионов фунтов стерлингов. И вы думаете, мы с легкой душой отдадим все это новой власти, созданной по какому-то недоразумению силами так называемого пролетариата? Нет, господин Рустем, такого никогда не будет. Мы должны усилить нашу работу как раз для того, чтобы бороться с этой властью, возникшей в вашей проклятой стране.
— Что я практически должен делать в новых условиях, сэр?
— Бороться.
— Как и с кем?
— Против Советов, всеми способами, понимаете? Однако тактику придется изменить. Раньше и нам и вам было легче, а, работая в английской нефтяной концессии, вы имели возможность свободно общаться с нашими представителями, через которых переправляли собираемые сведения за границу. Теперь связь с центром будет затруднена. Но мы найдем какой-либо канал, по которому вы будете иметь связь с нами. Профессию и место жительства вам придется поменять. Увеличится, конечно, сумма ассигнований вам. Вы согласны, господин Рустем?
— Да, сэр. Куда вы прикажете выехать мне из Баку и какую новую профессию я должен освоить?
— Местом действия будет столица Дагестана — город Темир-Хан-Шура. В дальнейшем вы не нефтяник, а коммерсант. Горцы нуждаются в мануфактуре, одежде и других бытовых товарах, а Советы сейчас не в состоянии обеспечить ими всех жителей. Разъезжая по городам и селам Дагестана, вам будет удобно поддерживать связь с нашими агентами. Жители гор ни в чем не заподозрят вас. Вы должны быть, как и раньше, общительным, иметь много знакомых, посещать рестораны, духаны и другие места, где бывает много народа, что особенно характерно для Темир-Хан-Шуры. Скупость, что присуща вашему характеру, нужно отбросить, иначе вы друзей среди горцев не найдете. Денег не жалейте, мы перед вами в долгу не останемся...
Рустем рассказал чекистам о своей шпионской деятельности в пользу «Интеллидженс Сервис», о характере собранных им сведений и о лицах, помогающих ему. Однако, кроме известного ДагЧК Урахова и бакинского врача-дантиста, других людей он не называл.
— Что обозначает запись: «10 руб. х 3 руб. 12 коп.»? — спросил Бархударов.
— Трижды десять составляет тридцать метров, что равно расстоянию от могилы Кумача до тайника.
— А 12 копеек?
— Это время.
— Но вы посещали тайник не в 12 часов дня, а в 24.
— А вы, гражданин чекист, умножайте на два, тогда и получите нужное число.
— Почему вы внезапно выехали из Темир-Хан-Шуры?