Наташа зовет его к себе. Но он даже не оборачивается. Мишка видит лишь толстощекого мальчика и его сахар.
Наташа обиженно надувает губы и тянет мать за рукав:
— Пойдем отсюда, мамочка. Этот мишка нехороший. Он подлиза. Только за конфетки служит. Пойдем лучше к обезьянам — они прыгают просто так.
Семилетка
Сегодня Наташе исполняется ровно семь лет. Мать сказала, что это круглая дата и что Наташа скоро пойдет в школу.
— Цифра семь вовсе и не круглая, — не согласилась Наташа. — Круглым бывает только ноль.
— Да, круглым бывает только ноль, — поддакнула мама. — Но я не о цифре говорю. Я о твоих годах. Семь лет — это много, целая семилетка! У каждого человека своя семилетка. Проживешь семь годиков и начинаешь думать, хорошо прожил их или так себе. Это для того, чтобы в следующую семилетку ничего плохого не делать, а жить только хорошо.
— А я как прожила? Так себе?
— Нормально. Как все дети живут. Только часто плакала и озорничала. Это плохо.
— Школьники и то плачут. А у них семилеток больше, чем у меня. Я сама видела — взрослому мальчику придверило пальчик, и он ревел.
— Он плакал потому, что ему было больно. Ты же плачешь даже тогда, когда тебе совсем небольно.
— В новую семилетку я буду плакать, только когда больно.
На день рождения пришли три Наташи и соседка Ирочка. Ирочка была вся в бантиках — два на голове и один на платье.
Три Наташи сели рядом: Наташа с косичками, Наташа с веснушками и без косичек, Наташа в очках и с одной косичкой.
Именинница Наташа удобно устроилась за столом на самом видном месте. Поскольку у нее не было ни бантиков, ни косичек, она хвасталась своим новым платьем, на котором цветов больше, чем на клумбе.
— Я сегодня семилетка и потому такая цветистая! — объявила Наташа. — Мне еще платье подарят, когда новая семилетка будет. Я должна о ней сейчас думать, чтобы она была хорошая.
— Мы все шестилетки и семилетки, — серьезно сказала Наташа в очках, пододвигая к себе поближе блюдце с самым большим куском торта. — Мы все должны думать. Думать и думать, пока голова не устанет. А то скоро в школу пойдем — думать будет некогда.
— В школе еще больше думают, — тряхнула косичками сидевшая по соседству другая Наташа. — Мне сестренка говорила: кто в школе у них не думает, тому учитель двойку ставит. За двойку мама сестренку ругает.
Маленькая Наташа с веснушками измазала сладким тортом свой курносый нос. Веснушек не стало видно. Ей хотелось тоже что-то сказать. Но мешал торт. Он застревал в горле. Кое-как проглотила. Теперь говорить стало свободнее.
— Вот, вот. Ругается. Моя мама всегда ругается. Вот, вот, — затараторила она. — Спать не ложишься — ругается. Окно разобьешь — ругается. Лягушонка принесешь домой — и то ругается. Весь день ходишь обруганная. Вот, вот.
— Тебя правильно ругают, — сказала Ирочка, поглаживая бант на груди. — А меня мама ругает за слезы.
— Не плачь — вот и не будут ругать! — вставила Наташа-именинница. — Одну семилетку проплакала, и хватит. Другую семилетку проживем без слез.
— Как же, проживешь! Слезы сами так и лезут из меня. Мама даже сказала, что принесет ведерко, чтобы копить мои слезы. А еще сказала, что мои слезы бесполезные и соленые. Будто бы ими даже цветы нельзя поливать.
— Плакать нужно, только когда больно, — повторила именинница мамины слова. — Просто так плакать неинтересно.
За окном почернело. Пришла пора расходиться. От громадного торта на блюдечках остались одни крошки да отпечатки детских пальцев.
Наташа проводила гостей до двери.
— Ну вот и началась твоя новая семилетка, — сказала мать. — Семилетка без слез. Не так ли?
— Так, — ответила Наташа.
Без гостей в доме скучно. С куклой Лялей играть не хотелось. Спать тоже не хотелось. Чем бы заняться? Наташа решила, что сейчас самое время покрасить полы. Мама еще в прошлое воскресенье купила желтую краску в банках. Наташа потихонечку проскользнула на кухню, схватила кисть с банкой и побежала в спальню. Но в дверях столкнулась с матерью.
— Почему у тебя краска?
— Пол красить, чтоб красивее был.
— Не твое это дело. Положи банку на место. И ложись спать.
Слезы сами подкатывались к глазам. Но Наташа сдерживала их. Ведь плакать нужно лишь тогда, когда больно. А ей совсем небольно.
Наташа прижала к груди банку и хотела проскочить в спальню. Невзначай ударилась головой о дверь. Чуть-чуть ударилась, совсем небольно, чтобы плакать.