Свет в зале начал гаснуть.
Вытащив вилку, я покрепче сжал её, упёрся концом в защёлку браслета на запястье и попробовал сдвинуть. Свет пульсировал, по залу сновали тени.
Когда я стянул вилку в столовой, у меня не было никакого плана. Ведь нельзя же, в самом деле, надеяться с помощью этой ерунды разделаться с двумя вооружёнными охранниками. Я просто хватался за соломинку, за любую возможность хоть как-то повлиять на ход событий.
Защёлка не поддавалась. Жужжание сменил гул, тени метались по залу всё быстрее, и вдруг я понял, что они возникают из-за пузырей, которые поднимаются в ёмкостях по углам помещения. Вязкая жидкость внутри тех двух, что я мог видеть с лежака, светилась, переливаясь блеклыми красками.
Я перестал давить на защёлку и попытался поддеть её. Из-под потолка донёсся голос доктора Губерта:
— Базовая онтология загружена?
Его ассистент что-то неразборчиво пробубнил в ответ, и доктор продолжал:
— Хорошо, надеюсь, в этот раз получится и он не повторит судьбу Баграта. Вы должны снять все показания, включая… Почему работают наружные динамики?
В окне под потолком зала я разглядел три силуэта. Один исчез, возник в соседнем окне, раздался треск динамика, щелчок — и голоса смолкли.
Губерт придвинулся ближе к стеклу. Отступил назад. За его спиной прошла Элла.
Тени метались в безумном хороводе. Опоясывающая площадку труба начала разгораться призрачным сиянием, внутри неё по кругу неслись тёмные пятна.
Площадка затряслась.
Защёлка браслета откинулась, и тут же вилка, треснув, сломалась. Я высвободил вторую руку, сел и занялся браслетами на ногах.
Гудение стало ещё громче, пузыри в ёмкостях взлетали сплошным потоком, там клокотало и шипело, несущиеся по трубе тёмные пятна слились в узкие полосы. Я будто попал внутрь какой-то чёртовой карусели. Выпрямился. Голова закружилась. Вцепившись в лежак, чтоб не упасть, увидел доктора Губерта, приникшего к тонированному стеклу.
Затрещал динамик, сквозь гудение донёсся голос:
— Разин! Разин!
Сжав руку в кулак, я отсалютовал ему.
И зашагал к краю площадки.
— Разин, стой на месте! Мы уже не остановим загрузку новых параметров! Не двигайся, из-за тебя может произойти сбой метасистемы! Разин, стой! Тебя целиком засосёт в конечную среду!!!
Идти было тяжело — всё вокруг вращалось, площадка тряслась, надсадный гул заполнил помещение. Но всё же я медленно шёл к трубе.
— Разин, назад!!!
Силуэт за окном исчез. Я шагал дальше, а навстречу катились волны энергии, стремящиеся отбросить меня обратно. Глаза слезились, меня шатало, пришлось нагнуться вперёд и сощуриться. На что я рассчитывал? Даже если удастся добраться до двери, даже если она не заперта — что дальше? Лабораторный комплекс большой, здесь полно людей, как я выберусь отсюда? Хотя можно разоружить охранника, взять кого-то в заложники…
Ничему этому не суждено было произойти. Подойдя к трубе, я остановился в изумлении. С этого места стал виден купол, накрывший площадку. Труба была его основанием, он как бы вырастал из неё — большой радужный пузырь, вернее, половина пузыря, тончайшая полусфера. Я разглядел сквозь неё силуэты — странные, чужеродные, они извивались, перемещаясь с места на место, сливались и распадались.
Я шагнул через трубу.
И тогда мир раскололся. Гул стал рёвом, он захлестнул меня и опрокинул на спину. Широкая трещина расщепила пространство. В трещине этой что-то было — огромное тело, не то диск, не то остров… Я не мог понять, видел только, что оно парит высоко над землёй, где-то под облаками.
Мир содрогнулся и пропал. Всё пропало…
Глава 4
Я лежал на спине, закрыв глаза. Болел затылок, сверху тянуло сквозняком. Воздух прохладный, запахи непривычные. Влажно, душно. Под головой холодный металл.
Шелест. Что это шелестит? Знакомый звук…
Я открыл глаза.
Надо мной был потолок, расколотый широкой трещиной. Сквозь неё лился свет луны, он высвечивал толстые, неровные прутья арматуры, которые накрывали трещину. Между ними в зал свешивалось растение, смахивающее на лиану, покрытое крупными листьями. Оно тихо покачивалось на ветру.
Откуда в лаборатории взялась лиана?
Это была первая мысль.
И вторая: почему на потолке ржавчина?
Я медленно сел. Закружилась голова. Сглотнув, потрогал затылок — крови нет. Упираясь ладонями в пол, привстал и огляделся.
Площадка по-прежнему находилась в центре зала, но зал этот разительно переменился. На месте двери, через которую меня ввели сюда, зиял пролом. Окна вверху были выбиты. Плитки на стенах потрескались, некоторые откололись. Сама площадка проржавела. Кое-как поднявшись, я оглянулся и шагнул к лежаку, с которого слез… когда? Казалось, всего минуту назад, но почему же он так сильно изменился? Пластиковая обивка потемнела и лопнула, из-под неё вылезло что-то пористое, стойка покосилась.