Обе ракеты попали в цель, одна угодила в кабину, взрыв другой разрубил хвостовую балку. Но за мгновение до этого вертолётчики, развернув машину, успели дать залп.
Я летел к статуе. В кабине пронзительно запищала сигнализация, и руки сами легли на ручку катапультирования.
Две ракеты сближались с моим самолётом лоб в лоб. Когда я рванул рукоять, сработали пиропатроны и над головой сорвало фонарь. Ремни врезались в плечи, перегрузкой сдавило грудь, и кресло вместе со мной выбросило вверх из кабины.
Самолёт мгновенно ушёл вперёд, и через миг там громыхнуло. Лицо обдало волной горячего воздуха.
Загоревшийся штурмовик врезался в статую и расколол ей голову. Железная Женщина вздрогнула, но устояла.
Быстро осмотрев купол, я расправил стропы. Бросил взгляд на горящие обломки своего «летающего танка», упавшие к подножию монумента, определил направление ветра и начал снижаться.
Далеко внизу из кустов на набережную выскочили два человека в чёрных шлемах и серо-зелёных, как и у меня, комбинезонах. Один замахал руками.
Наёмники. Я шумно выдохнул — свои! Хорошо, ветер дует в нужную сторону…
Ударившись ногами в асфальт, упал, перекатился на бок и сразу вскочил.
— Не ранен? — спросил подбежавший ко мне черноусый наёмник. Лицо его показалось знакомым, хотя из-за шлема и больших тёмных очков трудно было разобрать толком. — Ну ты силён, пилот! Мы с Барцевым видели, как ты вертушку разделал.
— Опанас, валим быстрее! — крикнул второй.
Он опустился на одно колено и поднял автомат, глядя в сторону холмов.
Я отстегнул парашют, сбросив подвесную систему, вытащил из кобуры под мышкой пистолет-пулемёт «кедр» и разложил приклад. Статуя, в которую врезался мой самолёт, высилась над нами — голова расколота, строгое металлическое лицо в чёрных подпалинах. В трещине выступили края оплавленной арматуры.
— Куда теперь? — спросил я.
— К Крещатику, там точка сбора, — ответил черноусый Опанас. — Не удержим Киев, армия из нейтралитета вышла. Ты в курсе?
— Ничего не слышал. — Я вынул магазин из пристёгнутого к голени подсумка и зарядил «кедр». — Когда?
— Минут с десять как прошла инфа по радио. Сообщение только приняли, тут же связиста нашего гвардейцы подстрелили, и станция вдрызг. Но мы успели узнать: армейские части уже на бульваре Шевченко, там на президентскую гвардию напоролись.
Значит, армия. Третья сила вступила в конфликт… Я нащупал подсумок с гранатами на поясе, открыл клапан.
С армией тягаться бесполезно — задавят быстро, надо валить. Получается, что глава одной из самых крупных украинских партий не рассчитал силы. Он собрал в Киеве ополченцев, разбавил их отрядами наёмников и нанял лётчиков для проведения «миротворческих мероприятий» в родном государстве, власть над которым очень хотел заполучить. Да не вышло. Премьер-министр ввела чрезвычайное положение, президент отменил его, а сейчас в дело вмешались сохранявшие нейтралитет армейские генералы и заварилась такая каша, что нас бросили на произвол судьбы.
Я стал рассовывать гранаты по карманам.
— А что президент?
— Убит, — сказал Опанас. — Премьер-министр договорилась с генералами. Хотя такой слушок ещё прошёл, будто это туфта, президент на самом деле в Москву успел свалить и к русским за помощью обратился. Хрен поймёшь, правда или брешут.
Ну да, обратился он там или нет, а наш наниматель, потерпевший поражение, уже, наверное, летит на личном самолёте куда-нибудь на Мальдивы. Армия скоро сомнёт президентскую гвардию. Премьер-министр при поддержке генералов — если только русские вовремя не введут свои войска, проигнорировав протесты Евросоюза, — станет первым диктатором Нэзалэжной Украины. А нас, ставших ненужными ополченцев с наёмниками, просто раздавят, как мошку между двумя ладонями…
Теперь каждый за себя — надо выбираться из этой мясорубки.
Обидно, что мне заплатили только половину обещанной суммы и вторую часть оставшихся денег теперь не видать. А ведь хватило бы покончить наконец со всем этим и открыть своё дело…
— Выбираться надо. — Барцев оглянулся. — На Майдане грузовики ждут.
— Почему на Майдане? — удивился я. — Он же внизу, между холмами. Кто в таком месте сбор устраивает?
Опанас пожал плечами:
— Не знаю, говорят, на Институтской сейчас ещё опасней, а с другой стороны…
Он не договорил — присел, дёрнув меня за рукав, когда с холма за статуей донёсся шум мотора, а следом беспорядочная стрельба.
— Уходим, пилот, быстро.
Опанас побежал обратно в кусты, я за ним. За спиной хрустнули ветки, когда Барцев вломился следом.