— Нет, онтологическая основа метасистемы одинакова для всех вариантов.
— Но различные исходные параметры могут привести к существенным изменениям конечных условий. Там может отличаться всё, от базовых законов до каких-то мельчайших деталей…
Потом был ещё один коридор со стеклянной стеной, за которой находилось помещение с круглым столом в центре. На нём, закреплённая на кронштейнах, на боку стояла металлическая полусфера с решёткой на выпуклой стороне и пультом на плоской. Сидящий на высоком табурете человек в белом комбезе и шлеме с прозрачным окошком нажимал на кнопки. Воздух перед решёткой дрожал — казалось, оттуда бьёт едва видимый луч какой-то энергии, — а у стены из пластиковой кадушки с водой торчало нечто, что я поначалу принял за кусок светло-коричневого хозяйственного мыла размером с тумбочку. Эта штука, на которую и был направлен луч, мелко дрожала и плавилась, верхушка её курилась желтоватым дымком, плыла, как лед на сильной жаре, крупные капли стекали в воду.
— Это что такое? — удивился я, показав на «мыло», но не получил ответа.
В конце концов меня привели в светлую комнату, похожую на операционную, посреди которой стояла койка на колёсиках, заправленная белоснежной простынёй. Один из конвоиров буркнул:
— Раздевайся и ложись.
— Что, эксперимент здесь будет? — спросил я.
— Раздевайся, — повторил он, кивнув на столик возле койки.
Я покачал головой:
— Нет, сначала я хочу поговорить с Губертом.
— Ну, ты! — Второй охранник шагнул ко мне, взявшись за короткую чёрную дубинку на поясе. — Делай, что сказали.
Раздался голос доктора Губерта:
— Разин, выполняй указания персонала. Сейчас моя помощница снимет твои параметры. Эксперимент начнётся немного позже.
Голос лился из динамика где-то под потолком. Я повернулся, задрав голову, увидел глазок видеокамеры в стене над шкафом и посмотрел прямо в неё.
— Я есть хочу. На той базе кормили только перловкой. Никаких экспериментов на пустой желудок, понятно?
После паузы Губерт сказал:
— Я распоряжусь. А теперь разденься и ложись.
Когда я сделал это, появилась молодая женщина в белом комбинезоне, катившая перед собой столик, заваленный всякими инструментами. Она взяла у меня анализ крови из вены, помигала в глаза световым карандашом, померила давление; надев мне на голову металлические обручи с проводами, сняла энцефалограмму.
Из динамика опять раздался голос доктора:
— Сколько ещё, Элла?
— Закончила, Леонид Анатольевич. — Она впервые посмотрела мне в глаза и добавила: — Одевайтесь.
Я натянул комбез. Столик, на котором лежали медицинские инструменты, включая пару скальпелей, стоял рядом, но незаметно стянуть что-то оттуда не было возможности: охранники у двери не спускали с меня глаз.
Надевая мокасины, я обдумал другой вариант — схватить скальпель, приставить к шее Эллы и скомандовать конвоирам, чтобы бросили оружие… Нет, тоже не получится. По ним хорошо видно, что они успеют достать пистолеты и открыть огонь прежде, чем я проверну всё это, а если не успеют, то мои угрозы перерезать девице горло не помешают им хладнокровно стрелять.
— Михаил, подопытного в столовую номер три, — приказал Губерт. — Там всё готово. Пятнадцать минут на обед, потом в центральный зал. Элла, с результатами анализов немедленно ко мне.
Вскоре мы оказались в небольшой опрятной столовой. Здесь всё было пластиковым — мебель, панели на стенах, тарелка, блюдце, даже ложка, вилка и нож, поджидающие меня на столике у двери.
— Стой! — Конвоир шагнул к столу и забрал оттуда маленький белый ножик. — Теперь садись. Ешь быстро.
За десять минут я разделался с тушёным мясом, салатом и стаканом апельсинового сока. Вытер губы салфеткой, встал и зевнул, потянувшись:
— Поспать бы сейчас.
Вместо ответа конвоир взял меня за плечо и подтолкнул к двери.
Потом были несколько коридоров, комнаты, тихо переговаривающиеся люди в разноцветных комбинезонах и непонятные приборы. Распахнув очередную дверь, охранник сказал мне:
— Шагай.
Я оказался в небольшом зале с керамической плиткой на стенах. В центре его была слегка приподнятая над полом железная площадка, опоясанная трубой метрового диаметра, то ли из дымчатого стекла, то ли из полупрозрачного пластика. Вокруг вились провода, по углам зала высились массивные ёмкости, полные бледно-жёлтой вязкой жидкости, внутри которой то и дело всплывали пузыри.
На краю площадки доктор Губерт, облачённый в ярко-оранжевый комбинезон, рассматривал рулон компьютерной распечатки, которую перед ним держала Элла.