И снова синагоги: Петровская на Подоле, в Союзе писателей на Липках, Бродского у дворца спорта…Нет, здесь явно присутствует дух Каббалы… И она – Каббала – давшая места киевским синагогам тоже указует на темпоральный портал…
Эвридика смотрит в некую точку… Пытаюсь сфотографировать… От каменной отступает в сторону живейшая Эвредика с холщовым мешком переметным для подаяния… Фотовспышка схватывает отблеск иридиевой нити… Она и указует путь в створ темпорального портала…
Заходим… Жена в маленький грошовый магазинчик, я – портал! Он отражен в зеркальном потолке… Мудро и просто… Я прошел…
Стоят по-сиротски сложенные в пирамиды мосинский винтовки и резиново-холщевые противогазы сброшенные горкой на пол… Здесь же почему-то лежат семимильные сапоги-скороходы… Жмут… Я и прежде, когда пацаном сюда приходил, жали… Мне там старикаш один это дело так объяснил:
– Всю жизнь жать тебе, хлопчик, будут, потому что предстоит тебе долго-долго жизнь свою своими же ногами мерить по любым стежкам-дорожкам идучи по любому из звездных миров… Хоть и не меркантильно это, но назначено Провидением….
Вот и сейчас тут же подошел он ко мне и мягко чуть не мурлыкнут:
– Проваливай!.. У вас там во времени кромешный шалтай-болтай, а ты шастаешь по порталам…
– Так ведь прогулка это, дедушкО!..
– Я тебя сейчас так по седушкам настучу, что и не присядешь на них с месячишко… Сказал, проваливать, вот и вали… Твоё дело тексты клепать… А странники подорожние сами твое в иные времена разнесут…
И ещё запомни, расхлябанных времён не бывает, потому что во все времена высылаются упрочнители… Тебя же самого он ещё когда на поддержку времени этого выслали… Так что нечего здесь труса давить… Дыхнул иновременья и будя… Или вопросы какие имеются, или пожеланья присутствуют?
– Имеются… Убери-ка ты, Дедушко, всех эти милицейских радетелей у исторической ветоши… Уж больно и архитектурный стиль Города, и меня они раздражают…
– В Портале, дядя, бывают экскурсии… Чуть посытнее времена – народ прет валом… Но Портал – это не паноптикум… И мы здесь не экскурсоводы… Уж прибыл, так и разместить надо, а убыл следы о пребывании подчистить…
А тут какой-то отдаленный от вашего времени идиот написал нечто о том, что здесь истоки некого очередного витка всей грядущей цивилизации… И попер народ, невпроворот… И давай лапать – кто что…. На что кариатиды чуть было руки не попускали…
Вот и вызвали войска, которые стояли в оцеплении Киева в голодомор… И поставили в виде загрядотряда, а сами у себя устроили темпоральную фильтрации и кое-кого срочно переслали помотаться по полям Гражданской войны…
Многие уже назад спешно просятся, хоть и не быть им в убиенных, но височки покрылись проседью. А одного и вовсе отсадили в вишневый садок в август 1932 года… Рядышком с вашим соседушкой Пантелеймоном… Ему как раз только-только пятнадцатый годок пошел…
– Бравый дедушка, до сих пор бегает только так!
– А вот в тридцать втором не бегал… Вынесли из погреба умирать… В погреб спрятали от отца-людожера… Но не выжили ни мать, ни младшие братья… А он опух…. На ноги встать ни-ни… Вот и положили прямо под вишей… Ел падалки, да ещё Орыся приносила за день один-два клубня картофеля, запеченного в крапиве…
Бабка Параска говорила, что крапива с картошкою кроветворная шибко... А у Пантелеймона шли обильные носовые кровотечения… Развивалось белокровие и если бы не крапивная картошка с вишне-падалками – не выжил бы… На ноги самостоятельно встал только в конце октября… Тогда же и забрали к себе хлопца соседи… Зимой Пантелеймон обучился и пристрастился читать… Неведомо как и где достался ему лубочного сытинского издания миф об Орфее и Эвридике…
Когда умерла выходившая Пантелеймона Орыся, его забрали в Киеве на рабфак, и там он и обнаружил каменную Эвридику, которая очень напоминала хлопцу Орыся….. До самой войны он приносил к её подножью цветы…
Помолчали…
– Вот ему и открыт проход через портал Времени… Мы позволим ему, старцу, доглянуть свою Орысю… Ведь никто и не поймет откуда взялся старик – линейный своего времени… А ты нам больше не приходи… Задайся вопросом – зачем прожил отведенный тебе возраст, и кто тебя зачем-то прикрывал эти годы… Тебе ещё надо выстрелить… Но на духовном, так сказать, поприще… Покрасовался портальным зрелищем и, уходи… Иначе не сниму наружной охраны…
– Ладно, Дедушко, не серчай…. Пойду я… Да и жена, кажется, уже насытилась зрелищем уцененных обувных пар… Но. Кажется. Эстетизма в них маловато… Теперь вот ищет меня…
- Говорил же тебе, метись!
3.
Мы с Бемби неторопливо вышли за двери внезапно растворившегося обувного магазина, и вновь нос к носу столкнулись с живой Эвридикой… Теперь это была молодая хрупкая украинка в домотканой скромной вышиванке, подле которой, опираясь на палочку, стоял здешний старец Пантелеймон… при нём был поильный ковшик-утица из глины красного обжига…
– Нам пора, Эвридика… – пытался говорить старец, то и дело обтирая слезливую бесцветность старческих глаз…
– Я ще трохи, хоч в останнє на цих дивних людей подивлюся, – с тихим стоном отбивалась Орыся...
– Осторожно, двери темпорального перехода закрываются, – очень строго проговорил Дедушко, и предложил Орфею и Эвредике...
– А не отправить ли мне вам, дорогесінькі, на Астроплан? Там, говорят, нет ни возраста, ни страданий, а то всё как-то не так – и ты старый, – обратился он к Пантелеймону, – и она не жилец...
Строевым шагом подошёл к порталу милицейский батальон охранения, через минуту из офиса, что располагался прямо в помещении за колоной с пробуждающейся Эвридикой вышли двое:
– Опять это Дедушко привысил свои полномочия! – затороторил первый.
– Зато у комиссии теперь есть основания забанить этот Портал и перенести его в район Толстой Могилы.
... Как знать, может быть и перенесли...