– Цыля делала с луком, говорила что смягчают мой тухлый желудок… Но скоро и мне, и моего желудка уже не останется… Давай за астрал, там тоже вроде живут… Правда, уже без этих чертовых денег с дурилкой картонным… А на перрон я не пройду, - не мой это вагон… Постою, провожу вас и прости-прощай…
– Прости и ты нас, Яша…
На перрон вламывается рыжий Митяй:
– Привет, очкарик! Привет всем и каждому в общей зоне от тех, кто на Зоне! Мы там, на сходняках, давно перетирали «дело-табак». Требовали у сучарей допустить на нары анархию…
Так они от этого предложения ещё больше ссучились и стали стравливать нас сторожевыми овчарками… Кондрата Хилого порвали в куски… От пяток до горла… Так они не отозвали собак, пока те не исполосовали Хилого на ремни. Когда же дело до горла дошло, тут они – стоп и в отказ! Чтобы продлить агонию Хилому… Правда уже в санбараке…
Ну мы же не звери… Перегнали ему «золотой» кубик… Умер Хилый тихо от передоза, словом, счастливо, как в сказке… А всё потому, что фильмов совковых перелупарил и объявил себя депутатом Зоны… То же мне депутат Балтики…
– Так ты тоже в последний вагон?
– Отож, а как не поехать, когда матрасы в вагоне, поговаривают, сплошь из соломки маковой, да и рыночных организм страны надо декретить… Чтобы всё было по понятиям…
Вот и ты здесь без стёбу, мужик, значит труженик, а труженики честные должны пахать, а мы стеречь их, лелеять и отвечать по базару…
Малолетки пошли…
– Пропускай, Витёк, нас всем скопом – без стрёму и копоти… Мы ж деточки-нимфеточки... Конфеточки ваши…
– А по мне хоть маршевым строем… Я ведь здесь так, для статистики…
– Зато мы по персональным пропускам, как знатные помойщицы своего Отечестве…
– То есть с помойки вы, что ли…
– Слышь, дядя, брось слова перекручивать… Мы банно-саунные помойщицы… Кого помоем, кого подмоем, кого ублажим… Знаешь, в последнем вагоне, оно, как космосе: пачка бл@дей для обслуживания прочих людей…
– Каких-таких людей?
– Да, райкомовских! Один как-то обещал нас всем скопом в комсомол принять, чтобы легче было сделать из нас офис-леди…
– И вы будете работать по восемь часов в день?
– Та ты офигел? Обеденные мы мочалки… Коньячок вквасил, балычком заквасил, ну и зачудить захотелось… А мы – тут как тут: плясуньи, певуньи и такое же прочее…
…Последними прошли пломбировщики. Они стали закрывать вагон на литые чугунные засовы и пломбировать… Добротно и тщательно…
– А пломбировать-то зачем? – воскликнул в недоумении. Но тут подошел плохо говорящий на русском бригадир пломбировщиков белесо-вислоухий немец Курт фон Штрудер…
– Понимаешь, Вихтор, когда-то в семнадцатом мой дед плохо пломбировал вагон, в котором везли из Германии большевикофф… И вы имели Соффетскую ффласть… А мы имели Гитлера… Теперь надо решать… Всё, что вытффорил у вас коммунизм может в этом вагоне сноффа приехать к нам… А нам это зачем? Мы и Гитлера пережили с трудом… До сих пор пломбируем прошлое.
Вот вы высылали евреев, а надо было высылать тех, кто построил вашу жизнь под себя с их бандитами и райкомами, административным и военным партаппаратом, борделями и телефонами…
У них же телефонное право! Вот и сейчас они даже весь последний вагон всяческими кабелями опутали… Так что не только пломбируем, но и обрезаем все возможные телефонные пары. В идеале нужно замкнуть их мир на себя, чтобы он аннигилировал…
– С полковниками, Митюхой и малолетками?
– Это их герр полкоффники, это их Митюха, это их малолетки…
– И всё-таки припевочек жалко… Отпустил бы ты их, фон Штрудер… А то всё как-то по-фашистски…
– Вы, Вихтор, всегда ярлыки клеите, или только тохда, когда вам удобно… Они сами прибыли на станцию отправления… И они ещЬё попьют вам крови в грядущем: СПИДом, олигархами, нищетой, огульным беспределом… Пусть хоть эти уедут к чёртовой бабушке…
– А что будет с Яшей? Он-то хоть соединится с семьей и со своим древним народом?
– Послушайте, Вихтор, даже если все немцы примут иудаизм, лично мне не станет ведомо провидения самого Адоная… Кого всевышний запишет в Книгу Живых, а кого и пропустит. Кстати, как провожатый, вы выполнили первую часть инструкции… Проводили. Во второй части инструкции вам предписано сопровождать последний вагон из СССР в вечность…