Красавица народная, как море полноводная,
ты зэками отрытая теперь видна с Кремля...
Впрочем, он там занимался по сути тем же, что в Киеве: производил тщательнейшие инженерно-математические расчеты механических узлов и соединений. Правда, в Киеве это были весьма не трудные курсовые расчеты за деньги студентов-роботяг, тогда как на Волго-Донском канале эти расчеты требовала советская Родина и её гениальный вождь и учитель товарищ Сталин, который вместо очередных отметок в зачетки даровал расчетчикам зачетные партийные дни….
А ведь как всё хорошо начиналось. Почти как сейчас… Заявил о своей досужей предпринимательской деятельности и плати налог за патент… Но патенты, они во все времена ценились по разному… Патент сапожника и патент пирожника, патент фармацевта или аптекаря, патент преподавателя или патент проститутки…
Патентов проституткам советская власть явным образом не давала, но давала никейвам некую иную лицензию, предлагая им свою крепкую пролетарскую опеку на наушничество и сексотство… Прочим же полагалось до конца тридцатых годков дело иметь напрямую с высокоморально-нравственными фининспекторами, чти потомки в девяностых возродили повсеместные фининспекции и даже финансовую полицию…
Впрочем, современные украинские предприниматели уже генетически были готовы к подобной нашести и с тридцатых годов колобродил умы старинный бородатенький анекдот.
Приходит один еврей-предприниматель и говорит фининспектору, что готов заплатить за патент одного частного дельца.
Еврей маленький, мишурненький, блаженький…
– Сколько с меня?
– Как с вас – сто рублей…
Месяц прошел… Те же двое, разговоры все те же…
– Сколько с меня?
– Как с вас – двести рублей…
Прошло ровно полгода…
– Сколько с меня?
– Как с вас – тыща рублей…
Приходит тогда через несколько деньков опять всё тот же предприниматель и приносит в батистовой тряпочке маленькую такую машинку.
– Это и есть мой бизнес…. Печатайте себе деньги сами…
Однако печатало деньги-денежки только само советское государство… Оно же и одаривало всяческих изобретателей внутригосударственными патентами, за которые платило разово точно по первой строчке приведенного анекдота. Возроптал за все годы совка только один изобретатель-фармацевт Вишневский… Только он имел собственный патент на изобретенную им противовоспалительную мазь Вишенского, которая во время Второй Мировой спасла в советских госпиталях десятки тысяч раненных красноармейцев.
А вот академик Беленький за свой аллохол в таблетках получил право на покупку «Москвича-407», передав все права на это народное успокоительное средство от печени государству. Но когда государство распалось, то в независимой Украины цены на препарат против советских цен возросли в 100 раз с трех советских копеек до 3 украинских гривен, тогда как цена на шоколадный батончик с советских 35 копеек выросла всего в семь раз до 2 гривен 20 копеек.
Вот во что обошлось стране отсутствие права на лицензию индивидуала…. Заметьте, что при этом и цены на мазь Вишневского не вырвались столь криминогенно во стократ.
Ах, будь бы страна Советов – страной частных персональных патентов, жили бы мы сегодня очень даже безбедно.
Но в стране все интеллектуалы от Генриха Роговского до великого академика Сергея Павловича Королева годами работали только за одни партийные дни да ещё горькие слёзы….
В Киев Генрих Роговский возвратился только к зиме…. Где-то на границе в районе колыбели Октябрьской революции российского пролетариата лихачили белофинны, и мужичья в Городе поубавилось… Вот и решил вождь всех народов в очередной раз отрегулировать развал киевского населения. Будто и не люди были в Киеве, а самые что ни на есть винтики системы, даже не шестерёнки…
Генрих несмело вошел в свой дом, правда не постучавшись, поскольку днем при домочадцах киевские квартиры не закрывались зачастую даже и на простой засов… Ганыфы сидели по тюрьмам, да и воровать в домах образцовых советских граждан было особо нечего…
Вот разве только что честь… Вот с ней-то многие в те годы оставались в накладе…. Вот почему и Генрих застал свою любвеобильную Хану в объятиях соседского часовщика - клепоухого Яши, которому возмущенный советский зэк и новоявленный муж законный тут же сломал по-варварски его натруженную не одним токмо перебором часовых пружинок и шестеренок, но и чужих бесхозных бабёнок руку, чем лишил несчастного ближайший несколько лет левых да и правых заработков на поприще женских организмов и часовых механизмов.