- Оксанка, прости меня, старого идиота! Клянусь не знал, не ведал, что творил. Приступы это у меня такие, ты же знаешь. Ну, простишь старика?молил о пощаде Артур Несесович, играя одному ему сейчас известную роль.
Оксана уже знала, что за этим последует - не впервой.
- Прощаю и милую,- произносит заранее отрепетированную фразу. И Аджиев расцветает, услышав ее. Он только что согрешил, да. Жестоко согрешил.
Но и покаялся ведь, тут же, не отходя, как говорится, от кассы. Его простила обиженная им жертва - значит, должен простить и Бог. А как же?
"Блажен кающийся"...ну и так далее. Артур Нерсесович натягивает штаны, и вскоре бросает на колени одетой в халат Оксаны пару бриллиантовых капелек, обрамленных тончайшей платиновой вязью.
- Это тебе за мой проступок.
Оксана понимает - конечно, не ей покупались эти сверхдорогие серьги. Но расстаться с такой красотой - лучше умереть, не сходя с места. И она улыбается хозяину сквозь гримасу боли.
- Вы уже прощены, Артур Нерсесович,- и затем, после многозначительной паузы,- мной прощены.
Аджиев вспоминает молящий взгляд Оксаны, хлопнувшую наверху дверь, сопоставляет...
- Елена Сергеевна сверху видела все,- говорит утверждающе.
Оксана, закрыв глаза, кивает подтверждающе.
- А еще...охранник...через стекло.
- Сгинь,- Аджиев бледнее мела.- Иди к Максимке.
Осканы уже нет в холле.
- Ну и плевать!- "китаец" ожесточенно плюет на дорогой персидский ковер прошлого столетия. - Пусть смотрят. И видят, кто в этом доме хозяин,он вновь хватает бутылку с ромом и, не чувствуя уже ни горечи, ни суши, хлебает из горла, словно минеральную воду. А через десять минут валится почти без сознания на ту же кушетку, с которой не так давно скатился. Свет приходится выключать охране.
Утром Аджиев просыпается в своей спальне, раздетый, укрытый махровой простыней, источающей запах морозного утра. Но воспоминания, неотвратный кошмар прошлой ночи лезут в мозги вместе с головной болью. И к тому же этот премерзкий запах изо рта - словно дерьма вчера наглотался сверх всякой меры. Да уж, аллегория что надо,- морщится Артур Нерсесович, вспомнив почти все: засада возле "Клондайка", уход от погони, странный взгляд Елены, потом эта Оксана... Действительно дерьмо. Но ведь не все же плохо было вчера что-то хорошее, ностальгически-светлое промелькнуло вспышкой в сознании. И тут же пропало. Что? Аджиев напряженно морщит лоб, пытаясь ухватиться за ускользающее видение, как утопающий за соломинку - голова тут же взрывается адской болью в обоих полушариях. Будь ты проклята, Ямайка, вместе со своим самогоном!
В дверь спальни тихо стучат и на пороге возникает все та же Оксана свежеумытая, с пышной гривой темно-каштановых волос и обольстительно-змеиной улыбкой на пунцовых, не испоганенных помадой губах. В руках - расписной поднос, а на нем жестовский кувшин. Сейчас она явно не по интерьеру. Аджиев морщится, словно к головной боли прибавилась еще и зубная - память предательски подсовывает ему совсем иную картинку.
- Ну, зачем пришла?
- Кричали, Артур Нерсесович,- пожимает плечами Оксана - ни дать ни взять вылитый Саид из "Белого солнца пустыни". Оказывается, проклятие Ямайке прорвалось даже через дверь спальни. А она что, стояла за дверьми и подслушивала?
- Рассольчик вот, из малосольной капусты. По маминому рецепту с Еленой Сергеевной квасили,- Оксана доверчиво подсовывает Аджиеву кувшин. В нос шибает настолько крутым пряным запахом, что у него помимо воли начинается слюноотделение, а рука сама тянет кувшин ко рту. Кисло-сладко-соленый ядреный напиток приятно холодит внутренности, из головы куда-то девается боль, а мысли выстраиваются в положенную им цепочку. И сразу вспоминается холодно-белая простынь на холсте...
- Спасибо, Ксюша,- Аджиев благодарно улыбается ей.- Ты иди, иди к Максимке. Только скажи сперва - как там Елена Сергеевна?
Оксана понимает вопрос.
- Всю ночь просидела у картины. Сейчас спит. Спокойна, как обычно.
Захлопнувшаяся за ней дверь ставит точку в диалоге. Однако теперь Артур Нерсесович знает, что ему делать. Он торопливо одевается и почти бегом направляется к шкафу с оконченными работами Елены. Берет первый попавшийся наощупь подрамник, выносит его на свет в холл. На весь прямоугольник размером восемьдесят на шестьдесят - смазанное бледное женское лицо с огромными темно-синими глазами. Таких глаз, по его мнению, в природе не существует. На обратной стороне серого холста карандашная надпись бегущим почерком жены: "Невостребованная страсть". Темно- бордовый фон, широкие мазки серого полутона...Смесь бульдога с носорогом. А если вот так? Он ставит портрет на шестую ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж и отходит от него почти к самой входной двери. Затем оборачивается и чуть не падает от неожиданности: картина ожила. На него в упор глядит красавица с распущенными волосами. Темные круги под глазами говорят о ночи, проведенной без сна в ожидании...Кого или чего? Красивые губы почти слились в одну прямую линию, ноздри милого носика расширены и подрагивают от еле сдерживаемой ненависти. А сами глаза проблескивают зеленым замораживающим пламенем. Именно замораживающим, а не сжигающим - в этом Артур Нерсесович мог поклясться на алтаре. Но самое главное - от чего волосы на голове стали шевелиться, словно под дуновением ветерка - с картины на него уничтожающе смотрит семнадцатилетний двойник его нынешней супруги - Елены Сергеевны Аджиевой.
Глава 5. С П Р И Е З Д О М , П А Р Я !
- Вот это презент,- Федор ошарашенно смотрит на золотисто-зеленых мух, с жужжанием описывающих круги над телом дядьки Игната - все ближе, ближе к шее. Стервятницы, почуявшие запах свежей крови.- Вот это подарочки милой Отчизны. Или я прокаженный, что ко мне прилипает всякое дерьмо, стоит только в очередной раз откинуться по звонку, или это милая Лилиан накаркала своим ясновидением. Тоже мне, гадалка, собственное изнасилование, прости Господи, не могла предсказать. Теперь и Федор с полной уверенностью мог напророчить - ничего хорошего их в компании с трупом старого уголовника не ожидает, это точно. Как ни старался всем угодить Глухарь, все же кому-то он дорожку перешел. Или Стреляный...Впрочем, гадать сейчас на кофейной гуще себе дороже выйдет. За двором нет белоснежного "БМВ", на котором они вчера с шиком подкатили прямо к калитке. Значит, кто-то следил за ними до этой самой калитки. Глухаря зарезали, их с Лилей не тронули. Не нашли в подвале, или...Точно, эти кто-то хотят подставить его так же, как семь лет назад. Загудел на полную неизвестно по чьему стуку. Но уж теперь фиг вам прорежет!
Федор хватает в охапку потяжелевшее холодное тело Глухаря и волоком тащит его в баньку. Там, в предбаннике, есть еще один тайный ход в подвалы - прямиком к леднику, где хранятся у Игната туши ворованных по деревням баранов. Любил стый хрыч шашлык "на ребрышках", а вот платить за него старался по минимуму. Баранину ему доставляли бомжи в обмен на самогон...
Три милицейских "УАЗ"а, вырвавшись из плена просеки, визгнули тормозами на том же месте, где вечером до них стоял "БМВ". Так что следы его протекторов для следственно-оперативной группы, работники которой дружно посыпались из всех автомобилей, были потеряны навсегда. Что же касаемо места преступления, которое неизвестный аноним по телефону описал в мельчайших подробностях - выглядело оно идиллически: из мангала под навесом наносило утренним ветерком приятно-щекочущий запах подрумяненного шашлыка, сам же Федор Артюхов разделывал на столе из неструганных лиственничных плах баранью тушу. А за всем этим, удобно расположившись на широченной лавке под вишнями, наблюдало юное создание женского пола в просвечивающем пеньюаре, с аппетитом перемалывающее готовые кусочки мяса ровными белоснежными зубками. Увидя вломившихся в сад ментов, Лиля испуганно вскрикнула и метнулась в домик, на ходу запахивая разлетевшиеся края ткани. Артюхов же, в отличие от нее, спокойно всадил топор в доску и вытер руки о цветастый передник, скрывающий плавки.