На сигнальном аппарате маленькой телеграфной конторы разъезда Мурдок Большой Северной дороги раздался звонок. Дежурный чиновник, выпустив газету из рук, с удивлением посмотрел на часы.
— Пора придти Гуронскому экспрессу, — пробормотал он в раздумье, подойдя к аппарату и отзываясь на сигнал.
Он получил следующее извещение:
«Задержать тринадцатый, ждите дальнейших приказаний. Кэз».
Тринадцать — это был номер паровоза Гуронского экспресса, того самого, который через полминуты должен был пройти мимо Мурдока. Кэз — фамилия начальника станции. Дежурный чиновник станции Мурдок сознавал, что надо поторопиться, чтобы еще остановить на разъезде приближавшийся экспресс, и потому он схватил маленький красный фонарь, который всегда стоял зажженный наготове, и выскочил на железнодорожный путь.
Грохот быстро приближающегося поезда уже был ясно слышен, увеличиваясь ежесекундно. Чиновник отправился в том направлении, откуда раздавался грохот, размахивая предупреждающим сигналом и ожидая каждую секунду ответного сигнала паровоза, по которому он заключил бы, что машинист обратил внимание на его предупреждение.
Вдруг из-за поворота показался яркий свет паровозного прожектора, и паровоз с шумом двинулся на чиновника как чудовище, грозящее раздавить его.
Прошла секунда, а ответного сигнала не было.
В следующую секунду чиновник, испустив крик удивления и испуга, отскочил от рельс, еле успев сойти с дороги мчащегося громадного железного чудовища, которое теперь стремглав пролетело мимо него и в следующую же секунду скрылось за другим поворотом.
— Господи, спаси! — в ужасе крикнул чиновник. — Что это значит? Неужели машинист спит и не увидел моего сигнала?
Он бросился назад в комнату, сел на стул возле аппарата и дал тревогу на все дальнейшие станции пути.
С быстротой молнии было передано сообщение:
«Тринадцатый без машиниста. Очистить путь. Что-то случилось».
Теперь чиновник понял, что означала только что полученная им депеша. Он опять сел и пытался собраться с мыслями. Но это ему долго не удавалось, происшествие слишком взволновало его. Он знал, что исполнил свой долг, и если с пассажирами поезда, не имевшего машиниста, случится несчастье, то не по его вине.
Станция Бенсон находилась от Мурдока на расстоянии не более пятнадцати миль, и он знал, что при страшной скорости, с которой поезд прошел мимо разъезда, он скоро получит сообщение.
Наконец, не дождавшись сообщения, он вызвал станцию Бенсон, но получил оттуда лишь ответ: «Ничего нового».
На станции Бенсон, где постоянно составлялись поезда, где всегда царила путаница сотен паровозов, где рельсы, казалось, сплетались в беспорядочную сеть, а не в правильную систему, и где тем не менее вся работа происходила с автоматической правильностью, по получении телеграфного сообщения воцарилось страшное волнение.
Номер тринадцатый без машиниста! Думать об этом было страшно, всякий сознавал, что это значит — жизнь сотен пассажиров стояла на карте!
Было известно, что паровоз, шедший с поездом по свободному пути, может продолжать страшную езду только до тех пор, пока полностью не будет израсходован пар, а это должно было произойти скоро.
Для ожидавших минуты тянулись как часы.
Прошло около четверти часа, когда боязливо ожидавшие чиновники станции Бенсон издали увидели свет большого прожектора подходящего паровоза. Через полминуты поезд медленно подошел к станции.
Генри Крадди, кочегар, слез с тендера, шатаясь подошел к пораженному начальнику станции и совершенно изможденный опустился к его ногам.
— Ларри исчез, — стонал он в ужасе. — Случилось нечто ужасное, — а затем он закрыл глаза и потерял сознание.
Несколько человек поспешили к паровозу в надежде увидеть машиниста на своем месте, но его нигде не было, он исчез бесследно.
Когда кочегар очнулся и немного оправился, то оказалось, что и он не в состоянии дать точные разъяснения, которые могли бы пролить свет на таинственное исчезновение Ларри.
Куда он девался?
Вдруг перед начальником станции оказался телеграфист.
— Депеша от инспектора из Пеннока! — сообщил он еще на ходу, держа в руках телеграмму, — Ларри Льюиса нашли мертвым вблизи рельс, с ножом в спине. К его пиджаку была приклеена записка, а на ней написано «№ 1».
— № 1? Что это означает? — в ужасе воскликнул начальник станции. Он внезапно с грозным видом обратился к Генри Крадди:
— Послушайте, милейший, — крикнул он ему, — вы должны будете объяснить это, здесь же, и немедленно! Кто убил Ларри? Вы, что ли?
— Я? Ради Бога! — возразил спрошенный, дрожа всем телом от волнения и снова бледнея. — Я об этом знаю не больше вашего, мистер Фарнсворт!
— Кто управлял машиной, когда вы проходили мимо Мурдока? — расспрашивал Фарнсворт.
Истопник покачал головой.
— Не знаю!
— Как — не знаете?
— Не знаю, сударь!
— Где же находились вы?
— На паровозе, но в бессознательном состоянии.
— Крадди, мне кажется…
Тут начальник поезда подошел к стоявшим.
— Не имеете ли вы в своем распоряжении машиниста, на которого можно положиться? — спросил он.
— Возьмите меня! — раздался низкий голос, и брат Ларри Льюиса, Вальтер, выступил вперед.
Лицо его было мертвенно бледным и губы судорожно сжаты, но в общем он сохранял свое обычное спокойствие.
— Позаботьтесь о трупе Ларри, мистер Фарнсворт, — сказал он, — а я на остальной путь заступлю на его место.
— Гм, а кто же будет топить?
— Конечно, Крадди, — заявил Вальтер твердым голосом, — другого я не хотел бы брать с собой.
— Тогда скорее в дорогу, — сказал начальник поезда, — остальное устроится!
Крадди вскочил на паровоз, а за ним и Вальтер.
Раздался звонок, и громадная машина тронулась с места, а на ней у рычага стоял брат убитого, за его спиной работал Крадди.
Когда поезд отъехал на расстояние приблизительно одной мили, Вальтер вдруг окликнул кочегара.
— Генри!
— Что? — спросил тот.
— Кто убийца Ларри?
— Я сам желал бы знать это, Вальтер, видит Бог!
— Действительно желал бы?
Машинист со сверкающими глазами повернулся к истопнику и на минуту выпустил рычаги из рук, как бы намереваясь схватить своего спутника за глотку.
— Конечно, Вальтер! Клянусь в этом!
Кочегар спокойно смотрел в глаза своего обвинителя, взоры их встретились на секунду, а потом Вальтер протянул ему руку.
— Верю тебе, Крадди. А теперь расскажи мне все, что ты знаешь! — приказал он.
— Мы были еще на расстоянии около десяти миль от Мурдока, — начал тот, — и я как раз накладывал уголь, как вдруг кто-то сзади схватил меня за горло. Моментально мне закрыли глаза и нос, и я почувствовал, что теряю сознание. Я хотел было сопротивляться, но сейчас же все вокруг меня потемнело. Когда я очнулся и стал вспоминать происшедшее, поезд уже почти остановился. Это было не далее, как за две мили до Бенсона, а я находился один на машине. Ларри исчез, огонь на колосниках потух, а я сам был в таком состоянии, что еле сознавал, что делаю. Я искал глазами Ларри, но его и след простыл; я несколько раз окликнул его по имени, но не получил ответа. Это меня убедило, что его нет ни на машине, ни в поезде.
— Почему? — внезапно спросил Вальтер, глядя на блестящие рельсы перед паровозом.
— А просто потому, что Ларри никогда не сошел бы со своего места, он не сделал бы этого даже ночью, если бы его не заставили силой!
— Ты прав! — ответил Вальтер. — Ларри Льюис никогда не оставил бы добровольно своего места, и, как Бог свят, я найду убийцу, так гнусно убившего моего брата и отомщу за него или же сам погибну при этом!
Потом голос этого сильного человека понизился до тихого шепота, и широкая грудь его тяжело поднималась.
— Неужели это возможно? Ларри умер… убит… подлым убийцей, заколот под покровом ночной темноты?