— Тактические игры?
— Мистер Салех, даже думать не хочу, что вы вкладываете в последнюю фразу! — не выдержал Брин-Шустер. — Все, решено. С вас программа подготовки, групповая или индивидуальная, для каждого студента. Без ее утверждения я запрещаю вам предпринимать какие-либо, вы слышите, хоть какие-либо действия по отношению к вашим одногруппникам. С мистером Гринривером можете делать все что угодно, эти взаимоотношения меня не касаются, — Ричард издал протяжный стон разочарования. — И пожалуйста, в восемь часов вечера общий сбор группы, не опоздайте на него. Вас должны были оповестить по громкоговорителям, но раз вас не будет в кампусе… А теперь не задерживаю.
Уже на границе слышимости проректор услышал едва сдерживаемый шепот, полный паники:
— Мистер Салех, кажется, я поменял свое решение, в какую сумму вы оцениваете свое обещание исключить из программы обучения… Ваши идеи, озвученные князю?
В управлении визит Ричарда с Реем вызвал нездоровый ажиотаж. Беготня, испуганное перешёптывание по углам, тихое бряцание оружием. Впрочем, всё это молодые люди проигнорировали, направившись сразу в кабинет старшего следователя. Секретарь хотел было преградить им путь, но Салех ему радостно улыбнулся. Улыбка произвела на парнишку в серой жилетке и очках такое впечатление, что тот сделал разворот на месте и едва не выскочил в окно.
Господин старший следователь при виде визитеров от полноты чувств громко крякнул.
— Можете нас поздравить, с нас сняты все подозрения! — известил хозяина кабинета Ричард. У него на языке вертелась фраза насчет того, что смерть не повод откладывать визит, но решил, что им, скорее всего, поверят, а Вульф был тучен и скор на дурную кровь. Как бы не помер.
Старший следователь на это только залез под стол, звякнул чем-то, вылез обратно и присосался к бутылке из мутного стекла.
— Ах, молодые люди, какая жалость, что вы не оказались во всем виноватыми! Право слово, я даже не могу представить, что мне теперь делать! Будете? Полирнем, так сказать, вашу чистую репутацию!
Молодые люди были не против. Пойло оказалось приторно-сладким и обжигало пищевод.
— А с чего вы взяли, что мы всё же совершили то жуткое преступление? — поинтересовался графский сын.
— Стоило вам уйти, как пришли люди с удостоверениями имперских дознавателей. Нагнали жути, все вежливые, манерные, а глаза мертвые, и не моргают… — из стола был извлечен и тут же разломан на части монструозных размеров пряник. По кабинету поплыл запах корицы и кардамона. — Посетили они, значит, место преступления, стали в мясце копаться, вынюхали что-то. А потом спрашивают, инспектор Вульф, а что тут с изменённым случилось? Так я им говорю, были тут два почтенных студиоза, хваткие молодчики, они, говорю, тварюшку прибили. Забороли, говорят. И у них даже это есть, алиби!
— Не поверили? — теперь уже уточнил Салех, угощаясь пряником.
— Ржали, как кони, с подвыванием. А лица при этом не живые, как маски фарфоровые. Говорят, надули тебя, старший инспектор. Надули, как детишки жабу, через соломинку. Твои молодчики демонологи, или твари какие созданные. Я говорю, какие же они твари, на вид такие приличные люди, с вежеством всяческим. А мне отвечают: первостепеннейшие твари, но туповатые. Ритуал неверно рассчитали, так у них демон из-под контроля вышел, сожрать хотел. Так они его того… — мужчина сделал жест руками, словно разрывал багет. — Совсем того. Говорят, ты, инспектор Вульф, первостепеннейший простофиля! Но радуйся, был бы ты умнее, они бы и тебя, того… Лежал бы ты сейчас в одном ведерке с низменными. Всем отделом. Но, говорят, не переживай, люди государевы свое дело знают. Не побеспокоят твари тебя больше. Есть, говорят, и на таких управа. Кончилось, инспектор Вульф, ваше знакомство. Я в таком расстройстве был, молодые люди, верите, нет, вчера помянул!
— Не бывает слишком толстого дракона, бывает мало взрывчатки, — подытожил бывший лейтенант, на что получил одобрительный кивок.
— А теперь, я, значица, сижу, и тут вы заходите. Думаю, ну все, пришел конец тебе, славный инспектор, если уж люди государевы не сладили, то и тебе только и остается что предков помянуть. И на знакомство с ними отправляться. Думаю, главное, чтобы твари пытали не долго, а сразу примучали, из уважения, так сказать, к хорошему моему отношению. А вы обрадовали, что ошиблись, значица, ищейки ентовы, — Вульф снова присосался к бутылке, и, кажется, ее уполовинил. Под осуждающие взгляды Рея, который любил сладкие настойки. — Какая же радость, что вы оказались ни в чем не виноваты!
Молчание затянулось. Бутылка пошла по второму кругу.