Парри не знал, сколько времени прошло – его часы куда-то делись, – но к утру начали возвращаться утомленные четверо – и пятиклассники. Большинство, похоже, были в хорошем настроении, хотя и хвастались друг перед другом синяками и рубцами.
– Парри! – радостно возопила Гормошка и тут же об этом пожалела. Обернувшись, Парри увидел, что девица схватилась за челюсть и морщится от боли.
– Эй, Юсти, с тобой все в порядке? – спросил Парри, называя Гормошку тем именем, что она предпочитала. Он чувствовал, что нуждается в сочувствии.
– Ага, – ответила Гормошка сквозь зубы. – А почему ты жив?
– Я тоже рад тебя видеть, – сказал Парри.
– Извини, я не то имела в виду, – процедила Гормошка, стараясь не шевелить челюстью.
– О, Парри! Чтоб меня трахнули раскаленной кочергой! – приветствовал его Фредди.
– Не смешно! – буркнул Парри.
– Да, парень, надо отдать тебе должное: умеешь ты выходить сухим из воды! – сказал Фредди. Но тут ему в голову явно пришла неприятная мысль, и он скривился: – Ой, бли-ин! Это ты теперь, значит, захочешь поселиться в моей комнате?
Древние линии засветились во тьме и наконец слились в пентаграмму. Фигура в плаще с капюшоном затянула:
– Юнгтрей оти оннектити вашу такти! Эазеплес эби аттенпай! Юнгтрей оти оннектити вашу такти! Эазеплес эби аттенпай!
В центре пентаграммы возник светящийся шарик, и его странный сероватый свет добавился к сиянию линий пентаграммы.
– Гетум реципиентум фо вашу такти бауш-кау оуи риа айтингуй! Эазеплес эби аттенпай! Вашу такти си понтантимус оти су! Гетум реципиентум фо вашу такти баушкау оуи риа айтингуй! Эазеплес эби аттенпай! Вашу такти си понтантимус оти су! Эазеплес олдхус хайвэй эви оннектити вашу такти!
В центре туманного светящегося шара показалось призрачное лицо. Оно выглядело искаженным, словно находилось внутри круглого аквариума, но оттого казалось еще более угрожающим.
– Ну почему, – прогремел бестелесный голос, – почему ты все время застаешь меня в тот момент, когда я только что улегся в ванну? Ты что, нарочно, что ли, время выбираешь?
– Простите, властелин! – сказала фигура в плаще с капюшоном. – Но у меня чрезвычайно важные новости!
Лицо в туманном шаре наклонилось набок – похоже, его обладатель пытался вытряхнуть воду из ушей.
– Случайно важные новости? Фигура в плаще тяжело вздохнула.
– Чрезвычайно важные новости, властелин! – сердито повторил он. – Сосуд всемогущества попал в мои руки, дабы я мог вручить его тебе, дабы ты мог одержать верх над своими недругами; дабы недруги твои были повержены и пали ниц, ты же мог сделаться верховным владыкой над смертными и магами, и воля твоя не ведала препон во веки веков!
Человек в туманном шаре наконец перестал колотить себя ладонью по уху и принялся вместо этого ковыряться в другом ухе.
– Ну вот, наконец-то, – сказал он. – Так что ты там молол, мужик? Я все прослушал.
Человек в плаще вздохнул еще тяжелее.
– Ваш незаконнорожденный сын прибыл. Вы желаете получить его кровь в жидком виде или прикажете изготовить кровяной пудинг? – кисло спросил он.
Тут его властелин сделался весь внимание.
– В самом деле? А кто еще знает?
– Никто, кроме меня, не сумел истолковать знаки.
– Это хорошо! Однако не стоит недооценивать Бол-д'Арета и тех, кто ему служит. Добудь мне его кровь, но позаботься о том, чтобы это выглядело как несчастный случай, школярская шалость. Постарайся, чтобы твое имя с этим никак не связывали. Понял?
– Слушаю и повинуюсь, о Тот-Чье-Имя-Нельзя-Произнести! – ответствовал человек в плаще.
– Ага, ага, – кивнул человек в шаре. – Когда управишься, сообщи мне. Ну ладно, я пойду, а то у меня ванна стынет.
Изображение волшебника в светящемся шаре повернулось и ушло в туман. Сам шар стянулся в светящуюся точку и лопнул с громким хлопком. Слуга собрал свои инструменты. «Нет, – подумал он, – все-таки злые властелины в наше время пошли не те!»
Глава 5
Здешняя еда, конечно, требовала привычки, но в целом все оказалось не так уж страшно.
Парри с облегчением обнаружил, что, помимо разных несъедобных, с его точки зрения, блюд, на столе стоит немало булок и зерновых хлопьев, которые выглядят вполне знакомыми. А вот с напитками приходилось держать ухо востро – как только кто-то наливал себе из кувшина, кувшин тут же наполнялся вновь, а те, что барахлили, порой переливались через край. Говорили, что кто-то как-то раз опрокинул кувшин с соком, и весь Большой Зал затопило аж по колено.
В первый раз, как Парри попытался налить себе молока, молоко растеклось по всему столу и залило несколько мисок с какими-то кушаньями. Ребята побрезгливее отодвинулись, но Фредди с Гормошкой все было по фигу.
Кроме того, пошел дождь, и сквозь большие брезентовые полотнища, натянутые над залом вместо крыши, пробивались крупные капли, которые падали на головы. Школьные волшебники и ведьмы летали под потолком на метлах и давали указания рабочим, которые плавали над залом на коврах-самолетах, натягивали проволоку от стены до стены и закрепляли на ней брезент.
Одновременно с этим рабочие распивали на этих коврах-самолетах чаи и читали утренние газеты. Нельзя сказать, чтобы это способствовало делу. Представители школы злились, кружили вокруг рабочих, вырывали газеты у них из рук и всячески намекали, что можно бы работать и получше.
– Че, личико разболелось? – спросил Фредди Виззл у Гормошки. – Небось, твоя заставила тебя трепаться всю ночь напролет?
Гормошке шутка смешной не показалась. Она сидела, подперев подбородок рукой, и жевала губами оладьи, размоченные в молоке.
– А мой заставил меня отскребать со стен краску зубами! – похвалился Фредди, переходя к главной теме его беседы – к нему самому.
– Это, наверно, было ужасно, – сказал Пар-ри. На руку ему что-то упало. Он посмотрел наверх, на почтовых мышей, порхающих под потолком, и от души понадеялся, что это всего лишь дождевая капля.
– Да не, нормально, – возразил Фредди. – Сперва было тяжело, да, а потом ниче, втянулся! Это были настоящие свинцовые белила, не какая-нибудь там современная кислятина. А зубы у меня хорошие, крепкие. Мой дедуля был горным троллем. А когда живешь в горах, зубы нужны крепкие: мох с камней сдирать, доспехи с путников…
В тарелку Парри упала пара крупных капель, но Парри уже почти привык.
– Ну, а что было у тебя с Владом? – поинтересовался Фредди. – Он тебя тоже того, раскаленной кочергой?
– Ой, да! – кивнул Парри.
– И что, больно было небось? – спросил Фредди. Глаза у него разгорелись.
– Не знаю. Гордон ее у него отобрал до того, как Влад успел пустить ее в ход.
– Должно быть, ему это здорово не понравилось!
– По-моему, ему еще больше не понравилось, когда Гордон сунул ему ее обратно.
– А отчего же Гордон явился тебя спасать? – спросила Гормошка, стараясь не двигать челюстью и осторожно ковыряясь в своем завтраке. – Что, вы с Гордоном…
Парри едва не стошнило.
– Нет! – энергично возразил он с полным ртом хлопьев неизвестного происхождения. – Ему просто нужно было отвести меня к директору.
Парри злобно уставился на Гормошку, и та опустила взгляд, чувствуя себя полной дурой.
– А что понадобилось от тебя старику Бол-д'Арету? – спросил Фредди.
– Ну, они там провели какое-то испытание. Вроде как пытались определить, кто мои родители. Ну, чтоб знать, кто за меня платить должен.
– Они брали у тебя кровь? – поинтересовался Фредди. – Тут ведь все дело в крови! – сказал он с умным видом.