— Да, совсем забыл. Твоя идея с сейсмодатчиком признана бесперспективной, с неё снят гриф секретности.
— Это ещё почему? — искренне обиделся на незаслуженное понижение статуса научного гения и естествооткрывателя.
— Проще и удобнее поставить оптику вне зоны охранного периметра и спокойно с километров пяти снимать, все, что тебе нравится. Идентифицировать тип корабля по вибрации — слишком сложно и трудоемко.
— Так и скажите, что не хотят ваши хваленые спецы непривычной и непонятной работой заниматься. К вашему сведению, прямое наблюдение на таком расстоянии невозможно. Эксперты упустили из виду, что здесь из-за малого радиуса планеты линия горизонта всего километра два.
— Не надо обижаться на правду. Твоя квалификация не идет ни в какое сравнение с уровнем компетенции наших экспертов, поэтому просто смирись с тем, что ты неправ — несколько снисходительно и с усмешкой осадил куратор меня любимого.
— Ничего подобного. И на старуху бывает поруха. Даже специалисты иногда делают неправильные выводы. В этот раз эксперты ошиблись — доказать это проще простого! — завелся в ответ бывший выпускник физико-математической школы города Подольска.
Вместо бумаги прекрасно подойдет кусок пластика — маркером на нем писать можно без проблем.
— Это же классическая теорема Пифа… с тех самых скрижалей. Радиус планеты — тысяча километров. В данном случае это один из катетов. Расстояние прямой видимости — это второй катет. По нашему условию он равен пяти километрам. Из-за кривизны планеты точка, из которой можно увидеть космодром, должна быть на некоторой высоте от поверхности, и это будет гипотенуза нашего прямоугольного треугольника с вершинами в точке, где находится наблюдатель, вторая — объект наблюдения и третья вершина — условный центр планеты. Гипотенуза — это радиус планеты плюс высота, которую мы ищем.
Стоит пояснить, что никаких километров, как единиц измерения, здесь не существует. С таким же успехом я могу их называть верстами или милями — и даже точно не могу сказать, сколько метров в здешнем «километре», и по идее, писать это слово надо в кавычках, но в принципе, пусть и с большой натяжкой это синоним нашей меры измерения длинны и расстояния. Плюс минус лапоть, естественно. Точно такая же ситуация, как и с часами, минутами и килограммами, которые соотносятся с земными аналогами весьма приблизительно. Что не мешает их употреблять в разговоре без всяких проблем — странная штука, эта образная память, загруженная посредством гипновнушения.
— Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов… В результате получаем классическое не сложное квадратное уравнение… Находим дискриминант…. Один из корней не входит в область определения, а вот второй — то, что нам и требовалось. Ноль целых, сто двадцать пять десятитысячных километра! Или двенадцать с половиной метров.
Господин Дэжэ потерял дар речи и окончательно выпал из этой реальности.
— Это высота примерно шесть-семь человеческих ростов. То есть, с расстояния в пять километров от космодрома можно рассмотреть объект, не ниже двенадцати метров высотой. Точнее, только то, что выше этого значения. Передавайте привет от меня вашим экспертам.
Товарищ контрразведчик покрутил в руках кусок пластика с моими каракулями и восхищенно выругался:
— Ну, ты, блин, даешь! — в приблизительном переводе. — Завтра получишь прогу по языку ЕССТ. Потом точно скажу, сколько стоит пересылка по гиперсвязи. Отработаешь все до последнего креда! И попробуй не дать результат!
Обещанная прога действительно прибыла на следующей день, но весьма неожиданно оказалась гигантского объема — на сорок часов непрерывного обучения. Ещё больше запутал ситуацию господин ДэЖе, вычитавший из пояснительной записки, что последнее «скачивание» производилось сорок семь лет назад, и было прервано по причине сбоя программы.
— Ты вправду, хочешь рискнуть своей единственной непутевой головой? —
Получив подтверждение моим ярко выраженным суицидальным намерениям, Дэжэ «пожал плечами» и выдал разрешение от мэрии на использование медкапсулы сроком на сорок часов. Вручил карточку с прогой, тепло попрощался, словно последний раз меня видит (в здравом уме) и был таков.
Пришлось взять три дня выходных, Рама рвал и метал — но милостиво согласился, когда моя доля прибыли практически полностью перешла в его пользу в результате бартерного взаимозачета. Все правильно, сорок часов в медкапсуле — это почти пять-шесть тысяч кредов по рыночной стоимости. Время мне — деньги ему.