— Кстати, Соня, а из чего делают ванны?
— Наклонись, я тебе спину потру…
Я наклонилась и спросила:
— Так из чего?
Соня принялась тереть с такой силой, словно хотела мне всю спину отполировать, и сказала, что ванны делают из бетона, тогда я спросила, из чего делают бетон, она сказала, что не знает, я подумала и спросила, а не делают ли случайно бетон из кирпичей, она ответила, что точно нет, потому что иначе ванна была бы вся красная, тогда я сказала, что, может быть, бетон делают из красных кирпичей, покрашенных в белый цвет, она сказала, что нет, потому что, если бы их красили в белый цвет, краска растворялась бы в воде в ванне, я спросила, а если бы она растворялась, то что бы было? Она ответила, что если бы краска растворялась в воде в ванне… то… ну… ну… ну, она бы пачкала попочки маленьких девочек. Тут она резко вынула меня из воды и, усаживая к себе на колени, укусила меня за попу.
Самое противное со взрослыми, если ты ребенок, то, что, когда ты что-нибудь говоришь, они не обращают на это внимания… И я подумала: «Если еще раз она укусит меня за попу, я покончу жизнь самоубийством». Но на следующий день случилось чудо: Соня заболела, и мама сказала, что «вот и отличная возможность начать самостоятельно принимать ванну, как ты думаешь, моя большая девочка?».
Потом я рассказала госпоже Требла, что Соня больше не кусает меня за попу, теперь она заставляет меня доедать за обедом мясо, а не пюре, а я люблю пюре, а не мясо, и она вернулась в мои кошмарные сны, потому что ей мало терзать меня днем. Теперь мне снится, что я сижу на кухне вместе с Соней. Ее очень большие сиськи лежат на столе. Она разгадывает кроссворд и кричит мне прямо в ухо:
— Ты останешься за столом, пока не съешь все, дурочка!
В своих кошмарах я целыми днями сижу перед полной тарелкой, глядя, как Соня, спрятавшись за своими сиськами, решает кроссворд. Мы разговариваем:
— Соня, можно я выйду из-за стола?
— Так… Четыре буквы… по вертикали… Бывают у шляпы, электромагнитные, пшеничные… Ты знаешь, что это, Рашель?
— Не знаю. Можно я выйду из-за стола, Соня?
— Что же я за дуреха… Ай-ай-ай! Это поля, конечно! Поля у шляпы, электромагнитные поля, пшеничные поля! Нет, дурочка моя, ты останешься за столом, пока все не съешь…
— Черт, Соня, я не хочу есть, можно я пойду?
— Четверг!
— Что?
— Не надо говорить «черт», надо говорить «четверг». «Черт» — это невежливо, дурочка моя!
— Господи, Соня, можно я пойду, черт!
— Нет, нет и нет…
Тут в моем сне кроссворд Сони сходит с ума:
— Так… семь букв по горизонтали… А! Попочка… попочка хорошенькой девочки, которую кусают, когда девочка вылезает из ванны, так, моя дурочка? Правда?
— Мне наплевать.
— А мне нет. Так… Я напишу «попочка» и, может быть, выиграю путешествие… Или видеомагнитофон! Ой! У меня же телевизора нет, черт…
— Четверг, Соня, надо говорить «четверг», а не «черт», невежливо говорить «черт», черт!
— Если бы ты съела все мясо, сейчас ты уже с Ортанс играла бы.
Но я не люблю шантаж, поэтому продолжаю во сне не есть мясо и мечтаю о следующей среде, в следующую среду я незаметно прячу мясо под пюре, Соня говорит: «Ты не будешь доедать пюре, дурочка?» — я говорю: «Нет, нет…» — и бегу играть с Ортанс, Соня ничего не замечает, и кошмарный сон заканчивается не так уж плохо.
Госпожа Требла сказала мне, что она думает, что я, Рашель, должна немножко отвлечься от этой темы, Соня кусала меня за попу потому что считала ее хорошенькой, а мясо требует доедать для того, чтобы я выросла умной и здоровой. Когда она произнесла слово «умная», я расстроилась, госпожа Требла спросила, почему у меня стал вдруг такой грустный вид, и я ответила, что, может, это смешно, но слово «умная» напомнило мне об Умке, о моем кролике, которого меня заставили съесть прошлым летом, и тогда госпожа Требла уверила меня, что быть немножко чувствительной не стыдно, я согласилась, и мы продолжили.
Затем я рассказала госпоже Требла, что этой неделе случилась ужасная история, потому что я сказала маме, что Соня — португальская ведьма, а мама ответила:
— Не надо так говорить, дорогая.
— И почему же это, можно узнать?
— Потому что ты тоже немного португалка…
— Как это?
— Ну, в тебе тоже есть португальская кровь.
— А я думала во мне еврейская кровь.
— Одно другому не мешает.
— Нет во мне португальской крови…
— Говорю тебе, что есть.