– И мне тоже, пожалуйста!
После чего Годфри сделал знак рукой, обозначавший что и он не против добавки. Заботливая жена дяди Саши подала жаркое вместе со второй порцией пива, улыбаясь и вежливо приветствуя Годфри, которого отлично знала.
– Я постелила вам в лучшей комнате. – Сказала она обращаясь ко всем сразу. – С балконом и видом на поля.
Воображение учеников, подогретое пивом, уже рисовало приключения в которых не было места для ночевки в одной комнате с учителем. Поэтому напоминание о их несамостоятельности, по-разному, но больно кольнуло Васку и Порфирия. Взрослея в условиях достаточно жесткого контроля, они практически ничего не видели в жизни из того, что обычно хотят поскорей пережить молодые люди достигшие совершеннолетия. И несмотря на то, что жизнь Новгорода особо не отличалась разнообразием, в школе Годфри этого разнообразия не было вообще. Ученики строго соблюдали дисциплину поэтому все богатство жизни, сводилось для них к смене ментальных практик, физическими упражнениями и к редким походам на ярмарку или в лавку. Все подопечные в школе остро ощущала свою зависимость от воли учителя и в обычное время никому и в голову не приходило, действовать самостоятельно: куда-то отлучаться без спроса или не дай Бог обмануть учителя хоть в чём-то. Но, в этом походе Васка и Парфен, чувствовали, что шоры с них наконец сняли и они теперь как взрослые, могут позволить себе некоторые вольности. Могут сделать, что-то не спрашивая разрешения, как Васка который срубал головки цветов вдоль дороги и Годфри не остановил его. Они ощущали эту перемену вместе со страхом и возросшим к ним доверием Годфри. Но именно от этого хотелось совершить что ни будь запрещенное или хотя бы необычное, но ничего такого «У дяди Саши» не было.
Годфри съел свой ужин и не давая ученикам привычных инструкций к действию отправился в комнату выполнять вечерние упражнения и готовится ко сну. Порфирий и Васка немного смутившись остались за столом допивать пиво. Потупив взор, они сделали вид что удаление учителя для них не повод что бы закончить ужин и последовать за ним.
Годфри ушел и по его виду не было ясно как он воспринял поведение рвущихся на волю учеников. Одобряет он их действия или завтра их ждет нечто такое после чего им перехочется строить из себя взрослых. Когда скрип ступеней под ногами учителя стих, парни посмотрели в глаза друг другу и каждый мог разглядеть там жажду любовных приключений. От пива их глаза стали немного влажными, а по уголкам обвисли к низу от чего приобрели выражение легкой сальной усталости.
– Давай раздобудем махорки! В любой таверне должны быть собственные курительные смеси. – Сказал Васка.
– Отличная идея. – Согласился Порфирий.
Тот и другой курили, в лучшем случае, несколько раз в жизни. В школе это запрещалось. Васку несколько раз угощали торговцы на рыночной площади, а Порфирий курил с одним фермером к которому его посылали время от времени с поручениями. Надо сказать, что сам Годфри не курил никогда. По крайней мере никто его не застал за этим делом.
– Чем трубочку набить не подадите? – Спросил Васка у заботливо подошедшей к ним хозяйки для того чтобы убрать со стола. Улыбка на ее полном лице выражала понимание.
– А сама трубочка у вас найдется? – Добавил Порфирий.
– Если вы будете так добры и одолжите нам одну из ваших… – Поддержал своего залившегося румянцем друга Васка. – Мы будем Вам чрезвычайно признательны.
Улыбка еще раз озарила добродушное лицо хозяйки, которую умиляла подчеркнуто вежливая манера общения этих людей. Она привыкла к тому что так ведет себя Годфри, каждый раз когда оказывается у них, но эти два молодых человека вызывали у нее просто восторг.
– Сейчас что ни будь придумаю. Повторить еще? – И она указала на почти опустевшие кружки друзей.
Надо отметить, что три жирных тетерева, которых они принесли с собой и то уважение с которым здесь относились к Годфри, было достаточно веским аргументом для того что бы повторять пиво всю ночь.
– Да, если можно. – Сказал взявший себя в руки Васка.
Хозяйка принесла им трубку и курительную смесь. Васка неумело раскурил и ароматный дым с оттенком мяты клубами поплыл к потолку. Потом затянулся Порфирий. Они чувствовали себя взрослыми. Скоро закончится их ученичество, и они станут полноценными войнами, пойдут своим путем. Осталось сделать последний шаг. Они плохо представляли трудности, с которыми могут столкнуться во время инициации. Им казалось, что само по себе оказанное учителем доверие уже делает их взрослыми, а ожидающий обряд лишь формальность. Поэтому, открытое курение трубки, в непосредственной близости от учителя было чем-то вроде приказа «отдать швартовые» на судне, везущем их во взрослую жизнь. Еще не уютная гавань места назначения, но плавание уже началось.