— Что там такое? — поинтересовался товарищ прапорщик, указывая рукой влево. — Развалины или что?
Там на удалении в три-четыре километра прямо посреди высохшего русла возвышалась небольшая гора. Её можно было принять как за высокий холм из земли и глины вполне естественного происхождения. Так и за окончательно разрушившиеся остатки древнего укрепления. На последнее обстоятельство указывали очень небольшие вертикальные участки, оставшиеся от когда-то мощных стен. Но этих доказательств искусственного происхождения было так мало… Что неискушенному взгляду эта возвышенность представлялась именно холмом… Или небольшой горой…
— Говорят, это остатки крепости Александра Македонского! — задумчиво изрёк командир группы. — Он же во время своих походов строил крепости. Чтобы обозначить границы своего царства.
— Да у нас в Лашкарёвке то же самое! — возразил старшина. — Там-то хоть стены сохранились. А тут… Куча глины и земли!.. Это ж сколько крепостей он тут понастроил! По всему Афганистану, что ли?
— Александр Македонский вообще-то до Самарканда дошёл. — сказал я как бы промежду прочим. — А может, и дальше?!
— А до твоей Бухары он случайно не добрался? — с тайной подковыркой полюбопытствовал прапор.
— А как же!? — ответил я с лёгкой ухмылкой. — Мимо Бухары он никак не смог бы пройти. Там же горы.
— Да какие у вас там горы? — возмутился старшина. — Одно название, а не горы… Вот у нас… На Кавказе…
Командир группы, до этого прапорщицкого высказывания наблюдавший в бинокль за местностью, обернулся к нам и уставился на новоявленного горца.
— «У нас».. Это где? — спросил Веселков.
Однако товарища прапорщика не смутило ни пристальное внимание старшего лейтенанта, ни что-либо другое.
— У нас — это в Таганроге! — гордо заявил старшина. — В ясную погоду… Когда воздух чистый…
Впереди загудели моторы, и наше Главнокомандование вновь повернулось к голове колонны. Там происходило что-то непонятное. Две БМПешки первой группы круто повернули влево и, не спускаясь на дно высохшего озера, поехали вдоль склона. Ядро нашего разведотряда осталось на месте, не трогаясь ни влево, ни вперёд. Спустя десяток минут обе отделившиеся от нас брони поравнялись с остатками крепости, после чего повернули прямо к ней.
— Ясно! — проворчал Веселков. — Это здесь забазируется первая группа. И поехали они не прямиком, а с левого бока. Чтобы поменьше следов оставить.
В это время я смотрел в бинокль и хорошо видел обе БМПешки. Вот они доехали до развалин и скрылись за ними. Впереди вновь раздался шум запущенных двигателей.
— Ого! — воскликнул старшина. — Теперь первым поедет сам ротный.
— По местам! — привычно скомандовал наш командир. — Лукачина, заводи!
Взревела двигателем и наша броня. Теперь колонну возглавлял сам командир роты. Его БРМка лихо рванула с места, что называется, в карьер. Вот она скрылась в ложбинке меж холмов. Туда же потянулась остальная наша кавалькада грузовиков и боевых машин.
Когда БРМка капитана Перемитина выехала на ровнёхонькую поверхность такыра, она прибавила скорости и стремительно понеслась вдаль. Вслед за ней помчались и Урал с Ма Зом. Не отставала и вторая группа…
— Лукачина! — предупредил Веселков механика перед самым спуском на дно озера. — Ты поосторожней!
— Так точно, товарищ старшнант! — бодро пообещал механик. — Всё будет нормально!
Но как только наша броня оказалась на ровной и твёрдой поверхности, Лука прибавил газу во всю лошадиную мощь своего двигателя. И пятнадцатитонная БМП-2 понеслась вперёд со всей своей стремительностью… Аж в ушах засвистел горячий ветер…
— Потише! — прикрикнул командир. — Сбрось!
— Так точно, товарищ старшнант! — откликнулся снизу Лукачина. — Всего-то… Семьдесят километров!
— Смотри! Сердито повысил голос Веселков. — Разуешься!
— Никак нет, товарищ старшнант! — пообещал ему настырный механик. — Я же по прямой! Им же можно! А мы чем хуже!..
Наверное, этим же принципом руководствовался сейчас и сам командир группы. Ведь вторая группа унеслась вперёд на самой максимальной скорости. И спортивный интерес оказался не чужд руководству третьей разведгруппы. То есть нашему старлею Веселкову…
И всё же он предупредил механика-водителя о том, что на слишком больших скоростях возникает серьёзная опасность. Когда от малейшего толчка или поворота бешено вращающаяся гусеница может слететь со своих направляющих… То есть с катков… Это и называется глаголом-термином «разуться»… А ведь данная неприятность чревата не только потерей остойчивости тяжёлой махины, что сопровождается вполне закономерным риском опрокидывания брони через саму себя… Хоть и чисто теоретическим на столь ровной поверхности… Однако чем же не шутит местный афганский чёрт?! Ведь только на восстановление работоспособности ходовой части БМП-2, то есть только на «обутие» гусеницы на все катки, может уйти несколько часов напряжённого труда.