Что ни говори в данной ситуации, но она была очень удручающая. Ведь мы надеялись на то, что резиновая груша вполне благополучно сохранит в себе всю залитую в неё воду. Которую мы по мере необходимости могли бы сливать через резиновую трубочку, заткнутую аккуратной пробкой-затычкой. А теперь выяснилось, что нашим радужным планам так и не суждено было осуществиться. Афганская война всё-таки внесла свои коррективы… Точнее выражаясь, крайне нежелательные для нас поправки на непредсказуемую сущность боевых действий. Где совершенно неизвестно обозримо ближайшее будущее. Ведь коварная пакость-подлянка способна прилететь когда угодно и с любой стороны.
— Эх, вы! — с нескрываемой досадой произнёс старшина роты. — Я вам новенький РДВ выдал. Даже муха на нём не топталась… А вы!?.. И воду разлили, и хорошую вещь испортили.
Хоть у меня и появились кое-какие возражения, но я всё же промолчал. Во-первых, товарищ прапорщик предоставил эту ёмкость не «вам», то есть отдельно взятой РГ Љ613. А он выдал РДВ нашей разведгруппе номер шестьсот тринадцать. Поскольку сейчас старшина роты являлся очень даже неотъемлемой частью подразделения старшего лейтенанта Веселкова. И все мы сейчас находились в одном коллективе. Ну, и во-вторых… Куркулистый старшина держал эту ёмкость в своей каптёрке до самых последних дней. И выдал её во всеобщее пользование только тогда, когда сам пошёл на войну в пустыню вместе со штатной разведгруппой. В противном случае этот резиновый резервуар так и остался бы лежать в каморке «папы Коли». А если бы он не скупердяйничал и выдавал РДВ на каждый выход на БМПешках, то у нашего доблестного личного состава имелся неплохой опыт по обращению с этим военным имуществом. Уж что-что… Но размещать и закреплять его внутри десантного отделения — этому солдаты научились бы непременно.
А так… Получилось нечто среднее: ни себе, ни людям. То есть ни себе товарищ прапорщик пользы не принёс, ни остальным военным людям добра не сотворил.
Тем временем из резервуара слили остатки воды. Получилось около литра.
— Придётся сейчас суп варить. — со сдержанной досадой произнёс Билык. — Или может быть на чай пустить?
— Лучше на чай. — сказал Коля Малый. — Как раз на завтраке и выпьем. А то от супа только сильнее пить захочется.
Виталик Билык отыскал в правом десанте армейский чайник и осторожно перелил в него остатки воды из когда-то столитрового РДВ. Я слегка наклонился, чтобы самолично заглянуть в тёмное нутро чайной посудины. Воды там было меньше половины.
— Надо добавить… — произнёс я и почему-то тяжко вздохнул. — Чтобы чая на всех хватило. Придётся… Э-э-эх!..
Не выдержав накала кипящих во мне эмоций, я выругался. Ведь товарищи командиры ушли обратно к своему месту обитания. Да и вся наша группа постепенно разбрелась по персональным спальникам. Около десантного отделения второй брони теперь осталось только четверо: наводчик Абдуллаев, пулемётчик Билык, хмельницкий хохол Коля Малый и я.
— Надо что-то делать! — сказал Виталик.
Он произнёс эту фразу с некоторой неопределённостью. Однако все мы отлично его поняли. Ведь общее количество водного запаса нашей разведгруппы уменьшилось очень внезапно и сразу аж на сто литров. А это было большим ударом…
— Надо экономить воду. — произнёс Микола, предварительно оглянувшись назад. — А то… Придётся всем нам свои… Языки сосать.
Мы невольно заулыбались… Хоть Малый и осмотрелся по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии в зоне слышимости командирского состава, но всё-таки высказал свою мысль в более приличной форме… Так сказать, в допустимой уставами комбинации слов и междометий.
— Да. — согласился наводчик-азербайджанец. — Только надо командыру сказать. Этот мишка каждый утро моется. По три фляжки воды уходит.
— А это четыре с половиной литра! — быстро подсчитал Билык и тут же выдал рационализаторское предложение. — А давайте мы его побреем! Меньше воды будет тратиться.
— Это ж сколько лезвий понадобится! — ухмыльнулся я. — Чтоб всю его шерсть сбрить под самый корешок. Пачки две или три.
Однако такого количества безопасных лезвий для бритья у нас сейчас не имелось. Мы же не знали о таких предстоящих нам в пустыне трудностях, как расходование воды для ежедневных умываний и обтираний. Об этом даже и мысли не было! Ведь все солдаты и даже командир нашей группы уже свыклись с тем, что на боевом выходе можно не умываться и даже не бриться по утрам. И самым распространённым средством по удовлетворению насущных санитарно-гигиенических нужд являлось энергичненькое протирание сонных глазок заскорузлым солдатским кулаком. Ну, или не заскорузлым… Ибо командирская лямка гораздо легче нашей…