— Ну, ладно! — со вздохом произнёс я. — Что есть, то и будем есть! Хорошо, что сгущенку и шоколадки остались у каждого свои.
— Ещё бы! — усмехнулся Алексей. — Это же деликатесы! Если бы они были в одной куче, то закончились бы дня за два. Или три. Не больше!
— Это зимой… — вяло возразил я. — А сейчас… Жарко! После них пить хочется… Так всю воду за один присест можно выхлебать.
— И потом хрен сосать! — грубовато пошутил Шпетный, затем поднялся на ноги и негромко крикнул в пустыню. — Эй, Каток! Где ты там?
Но ему никто не отвечал. Только шелестели на ветру ветки саксаула. Зато на повторный окрик Шпетного отозвалась наша фишка.
— Он уже идёт сюда! — сообщил сверху Малый. — Метров пятьдесят до него. Такую охапку тащит, что самого не видать.
Я оставил Лёху ожидать возвращения нашего дровосека, а сам отправился ко второй броне, где также шел процесс обустройства. Ведь маскироваться и забазироваться следовало не только нашей половине группы. А потому контроль должен был осуществляться за всем личным составом. Но на второй броне тоже всё проходило в нормальном темпе, да ещё и под бдительным присмотром товарища парторга. Составлять конкуренцию майору Болотскому мне вовсе не хотелось, и потому я решил быстренько ретироваться обратно. Тем более что все работы вокруг второй БМПешки почти подошли к своему завершению.
— Абдулла!
Уже отойдя метров на десять от второй брони, я вспомнил указание Веселкова относительно высоко задранной пушки. Ведь старый пенёк Лёнька так сюда и не добрался. На мой повторный крик из башни осторожно высунулась голова азербайджанца-наводчика, которому я и передал командирский приказ. Абдуллаев молча кивнул мне в ответ и тут же скрылся из виду. Судя по повышенным мерам предосторожности, Абдулле страшно не хотелось попасться на глаза партийного организатора, который мог организовать для наводчика-дембеля какую-нибудь работёнку. Поэтому рядовой Абдуллаев тихонько отсиживался внутри родной башни. А тут я… Однако всё прошло вполне нормально. Командирский приказ я ему передал, а он его принял…
И приказание старшего лейтенанта Веселкова сразу же стало выполняться. Спустя несколько мгновений ствол скорострельного орудия начал быстро опускаться. Только у дембеля Абдуллаева на это ушло в три-четыре раза меньше времени, чем у дембелька Тетюкина…
На нашей днёвке все работы по благоустройству уже были закончены. Мы пообедали всухомятку, запивая консервы простой водой. Затем командир группы дал команду на дневной отдых, и мы дружно завалились спать. Ведь солнце ещё не успело добраться до своего зенита, и у нас имелось в запасе не больше двух часов до этого момента. Поскольку потом уже самому не захочется спать на такой жаре. По этой уважительной причине нам и следовало поторопиться, чтобы набраться сил для всенощного бдения.
Уже укладываясь на свой спальник, я вдруг заметил появление нового обитателя нашей днёвки.
— Смирнов! — удивлённо окликнул я механика-водителя со второй БМПешки. — А ты чего здесь?
А шустрый Вовочка уже втискивал своё щупленькое тельце в небольшой просвет между лежащими на брезенте богатырями дневного сна. И всё же он постарался объяснить своё присутствие на, в общем-то, чужой территории очень доходчиво…
— Алик! — возмущался скороговоркой Смирнов. — Я сегодня полночи на фишке отдежурил вместе с Абдуллой! Сейчас работал как Папа Карло! И хотел отоспаться… А ты знаешь, что этот майор придумал?
— Чего? — насторожился я.
— Он там сейчас политинформацию со всеми проводит! — со всем своим накопившимся возмущением заявил Володя. — Представляешь?! Пацаны спать хотят, а этот замполит заставляет их читать газету «Правда»! Чтобы они изучили материалы пленума Це Ка КПСС…
У меня от изумления буквально вытянулось лицо… И всё же я сначала не поверил маленькому механу…
— Да не может быть?! — воскликнул я.
— А ты сходи туда! — самым наглым тоном предложил Смирнов. — Он и тебя заставит изучать. Ты сходи-сходи!..
Однако у меня такого желания, естественно, не появилось. И лично идти в такую даль, чтобы убедиться в правдивости смирновских утверждений, мне не очень-то хотелось.
— А где он столько газет набрал? — полюбопытствовал Лёха Шпетный, даже не подняв своей головы. — Чтобы каждому раздать.
Юркий Вова Смирнов аж взвился от нового приступа возмущения…