— И вот мы лежим на верхотуре и тихо умираем! — со смехом рассказывал Шпетный. — Если вниз посмотреть, то видно горный ручей, а потом и реку. Но это же надо ещё спуститься по другому склону. А там скалы… Потом ледник… Часа только через три дойдём. И мы лежим на хребте…
— И умираем! — подсказал Вовка Агапеев. — Мы же тогда тоже ходили на этот перевал.
— Это не у вас там кто-то приклад сломал у СВДешки?
Это я вспомнил того бедолагу, которого рассерженные сержанты в качестве наказания за испорченное оружие загрузили вещмешком с щебёнкой. И это вторым, который шёл в довесок к первому. Где уже имелось немалое военное барахло.
— Это в пятой роте! — ответил Агапеев. — Он как раз на обратном склоне уронил свою винтовку. Вот она об скалы и грохнулась.
Непосредственно сам момент внезапно разыгравшейся военной трагедии мы тогда не увидели. Зато на берегу реки, когда мимо нас проходила чужая ротная колонна… Этот бедняга согнулся в две погибели под двумя вещмешками… Но покалеченную свою снайперку нёс как самую большую драгоценность. Помнится, наши сержанты…
— Ох, как они нас потом пугали, — усмехнулся я. — За порчу оружия под суд военного трибунала можно загреметь. Штраф наложат и срок дадут! У-у-у…
Мы немного посмеялись, вспоминая себя в то время… Страшно зашуганных и донельзя запуганных курсантов Чирчикского учебного полка спецназа. А потом Лёха Шпетный вновь вернулся к своей истории про перевал…
— А вода у нас всё-таки была, — говорил он. — Во втором взводе имелся неприкосновенный запас. Целых двенадцать литров. Этот резиновый рюкзак РДВ-12 таскал один армянчик. Фамилию уже забыл…
— Артуром звать, — подсказал я. — А фамилию тоже не помню. А вот его РДВ очень даже хорошо помню!
Я даже рассмеялся от приятных воспоминаний. Ведь всего-то прошло!.. Месяцев девять! А кажется, как будто вся жизнь пролетела… Столько всяких событий успело вместиться в эти длинные-предлинные месяцы. Три месяца учебки и полгода войны…
— И начинаем мы этого Артура уговаривать, — рассказывал Лёха. — Хоть чуток отпить. А он ни в какую. Всё сержантов боится. А вдруг проверят?! И тогда накажут очень сильно. Но сержанты где-то в голове колонны, а мы в середине… Так что уболтали мы его. Артур лежит на склоне, рюкзак за спиной. Но у него внизу есть резиновая трубочка с пробкой. Вот мы и начали сливать воду.
Сначала наполнили две кружки. И их мы под строжайшим секретом передали в оба конца нашей цепочки. Чтобы каждый отпил только по одному-единственному глотку. Само собой разумеется, что эта вода закончилась очень быстро. На пятом или шестом человеке. Потом эти кружки заполнились опять и вновь стали передаваться по цепочке. Одна кружка влево, а вторая пошла вправо.
— А потом… — смеялся Алексей. — В ход пошли новые кружки. Одну налили специально для Артура. А то он всё просит и просит… Но до него так и не доходит дело. Вот так мы и выпили все двенадцать литров. Довольные были-и!.. Никогда в жизни такого кайфа от обыкновенной воды не испытывал. Хоть она и отдавала резиной. Но вкусная была-а! Нет слов…
— А сержанты? — спросил Володя. — Они не заметили?
А вот это было самым замечательным моментом из всей истории с Артуром-водоносом.
— А мы этот РДВ надули! — торжественно объявил Шпетный. — Сначала думали-думали… Ведь сразу же видно, что рюкзак пустой. А затем мы его надули и пробку вставили понадёжнее.
А уже внизу… Когда мы несколько часов шли вдоль горного ручья. Из которого воду черпали буквально через каждые десять метров. И никак не могли напиться! Так и шли… С раздувшимися животами…
Тогда-то Артуру предложили наполнить РДВ водой из ручья. Чтобы строгие сержанты не заметили нашего «преступления». Ведь за него могли наказать не только самого водоноса, но и всю нашу первую роту. Заставив её пробежать километров эдак с десять. Тогда как мы могли пройтись этим же маршрутом в спокойном пешем темпе. Ведь у многих уже образовались кровавые мозоли и волдыри на стоптанных ногах…
— А этому Артуру так понравилось ходить с надутым РДВ, что он отказался от воды! Говорит, что будет — то и будет! Так и проходил весь остаток выхода. И сержанты ничего не заметили. Как он с надутым РДВ с хребта спустился, как вдоль ручья шёл спортивным шагом, как вдоль канала…
Тут я не выдержал и перебил Шпетного:
— О-о… Этот канал! Мы тогда километров десять точно пробежали. Я тогда чуть было не «сдох»! До того тяжко было! Вода рядом течёт, а напиться нельзя.
Да… Этот Чирчикский канал мы тогда запомнили надолго. Если не на всю жизнь. Ведь мы уже прошли-протопали не один десяток километров по горным кручам и отвесным скалам, ледникам и затяжным спускам. И на исходе третьих суток нас ещё заставили пробежать добрых десять километров. Причём в самый полуденный зной. С тяжёлым вещмешком за спиной, с автоматом и подсумком с четырьмя магазинами, противогазом и сапёрной лопаткой, свёрнутым комплектом химзащиты и котелком на поясе.