Вот и сейчас… В нашу разведгруппу Љ613 попал очень образованный и чрезвычайно откормленный трутень. В лице майора Болотского… В смысле партийного лидера нашего батальона специального назначения. Стало быть и трутень нам достался особый. Эдакий бездельник и болтун специального назначения. В общем… Трутень спецназа…
Не в пример нам — рэксам советского спецназа и даже командирам РГСпН. Которые своим солёным потом, а то и красной кровушкой выполняют боевые задачи в афганской пустыне. Причём, этот интернациональный долг нас отправила выполнять Коммунистическая Партия Советского Союза. И для того, чтобы помочь местным коммунистам… Да ещё и под мудрым руководством эдаких трутней специального назначения…
«А сколько же их развелось сейчас во всём Советском Союзе?.. Этих трутней-то?.. Больших и худосочных… Откормленных и не очень… А в это время рабочие муравьи всё трудятся и горбатятся… И солдаты всё воюют и сражаются… И спрашивается… За что? Или за кого?..»
А ответ прост и лаконичен… «За того парня»! За безбедную и сытую жизнь этого трутня.
Глава 14. ДОЛГОЖДАННАЯ ВСТРЕЧА: УДАЧНАЯ ИЛЬ НЕ ОЧЕНЬ
Ещё в тот незабываемый день, когда товарища майора постигло глубочайшее разочарование в морально-нравственных качествах всех солдат нашей группы… Ещё тогда старший лейтенант Веселков связался по дежурной радиочастоте с «Горизонтом», то есть непосредственно с узлом связи нашего батальона спецназа, который находился в самой Лашкарёвке. Этот сеанс прямых переговоров являлся крайняя мерой, которую следовало применять только в исключительных случаях. Например, при прямом боестолкновении с превосходящими силами противника, когда возникала срочная необходимость в авиационном прикрытии или артиллерийской поддержке.
Однако мы сейчас находились на очень уж большом удалении от населённого пункта Лашкаргах, где и дислоцировался дивизион дальнобойных гаубиц «Гиацинт» и вертолётные подразделения. Артиллерийская поддержка нам нынче не требовалась. А вот вертолётная… А вот вертолётная помощь до нас попросту не могла долететь. Ни Ми-двадцатьчетвёртые, предназначенные для непосредственно огневого прикрытия с воздуха, ни даже Ми-восьмые, используемые в основном для транспортировки личного состава и небольших грузов. Слишком уж далеко забурилась наша разведгруппа в бескрайние просторы пустыни Регистан. Хотя… Эти вертолёты конечно же могли доставить нам какое-то количество воды, но это был бы полёт в одну сторону. Так сказать, билет в один конец… Потому что на обратный путь им не хватило бы топлива. И остались бы потом наши винтокрылые машины ржаветь под бездонным афганским небом. На радость проходящим караванам…
Но и в этом случае существовал риск, что пилоты промахнутся мимо нас. Потому что точных координат своего местоположения в мировом пространстве мы не знали. И следовательно вертолёты запросто могли рыскать в поисках нас где-то в ста километрах западнее или восточнее. Ну, или в пятидесяти километрах… От этого нам легче бы не стало. Ведь спасительная помощь до нас всё равно бы не добралась…
Правда ещё существовал вариант с международным аэропортом Кандагар, где почти беспрепятственно взлетали и приземлялись наши военные транспортники. Для Ан-12 и Ан-24, а тем более для Ил-76-ых не составило бы особого труда долететь до предполагаемого района поиска, чтобы немного покружить по спирали до момента обнаружения оранжево-дымного сигнала с земли. Да и сбросить затем на грузовых парашютах хоть десять стальных бочек с обычной пресной водичкой. А также бочек двадцать с дизельным топливом. И тогда наступило бы всеобщее счастье и райская благодать… Но, увы… Для организации такой широкомасштабной спасательной операции могло потребоваться слишком много согласований с разными начальниками, и на это ушло бы чересчур уж много времени. А оно сейчас играло весьма немаловажную роль.
Видимо командование батальона скурпулёзно просчитало все возможные и радужно-бесперспективные варианты… После чего отстучало всем нам коротенькую шифрограмму с лаконичным приказом: «Ожидать возвращения ядра отряда тчк». И всё! Ни больше и ни меньше…
И мы стали ждать… Установить радиосвязь с ядром нашего отряда нам не удавалось. Скорей всего они удалились на очень уж большое расстояние от нас. Не слышали наших радиопозывных и две другие группы: первая, оставленная где-то далеко позади, и вторая, бороздившая местные пески в непосредственной близости от боевой разведывательной машины командира роты. И в установленные часы выхода в эфир совершенно впустую надрывалось двое наводчиков-операторов, один из которых глухо бубнил в микрофон, а другой азартно распространял на всю округу свой характерный азербайджанский акцент. Однако все их попытки оставались безрезультатными. Ни «Озеро», ни «Море», а тем паче «Зенит» даже и не думали откликаться.