— Так это ты будешь замкомвзводом вместо Ермакова? — продолжал интересоваться Аскер.
— Точно не знаю, — ответил я честно и откровенно. — Может, буду я. Или ещё кто! Но сейчас замкомвзвод — это я.
— Ну, понятно, — произнёс Хацуков будничным тоном. — Ну, иди.
Я ничего ему не сказал, а просто пошёл к второй их БМПешке. Предварительная и ознакомительная встреча двух новых замкомвзводов вроде бы прошла в спокойной и дружелюбной обстановке. Старшина Алиев, который ранее являлся заместителем командира второй группы, нынче увольнялся в запас. И теперь вместо здоровенного азербайджанца Техрана солдатами будет «рулить» сержант Хацуков Аскербий… Его кабардинское отчество я так и не запомнил. Но телосложения он был очень крепкого. И, честно говоря, не в пример моему.
А вот в нашей третьей группе замкомвзводом был Серёга Ермаков — не обиженный мускулами и сообразительностью парень из тверского городка Торжок. Но и он сейчас готовился к демобилизации в запас. Как старшина Алиев, так и сержант Ермаков, да и все остальные дембеля первой роты… Все они остались в пункте постоянной дислокации. И на нынешнюю войну отправились только те дембеля, которые входили в экипажи боевых машин. Так получилось, что это были сплошные наводчики-операторы. Во второй группе — это рядовой Меликян и солдат Останков по прозвищу Старый. А в нашей третьей — это Абдулла и Лёнька Пайпа.
А механик-водитель Мухаммадиев уже вовсю угощал гостей нехитрыми солдатскими сладостями: Всё той же сушёной алычой, чёрными сухарями, сахаром-рафинадом и даже крепким чаем. Судя по всему, худощавый таджик только-только собирался позавтракать, однако слегка передумал и решил проявить всё своё восточное гостеприимство. Наш усть-каменогорский парень Вовка Агапеев тоже оказался хлебосольным малым, достав из карманов две небольшие банки сгущенного молока.
— Хотел утром «заточить» их. — будто бы оправдываясь, говорил Бадодя Бадодиевич. — Но…
— А у меня парочка шоколадок сохранилась, — признался я.
Я прихватил их с собой, чтобы не идти в гости с пустыми руками. Ведь самаркандское радушие ничем не хуже или лучше всего остального советского гостеприимства. Вот и Бахтиёр достал из своего кармана полпачки импортного печенья. Которое осталось у нас как самый распоследний НЗ.
— А ты вот что скажи! — балагурил механик Муха, разливая чай по кружкам и обращаясь непосредственно к Володе Агапееву. — Почему тебя Бадодей прозвали? Или Бадодиевичем?
Бывший житель города Усть-Каменогорска сначала залился бледно-розовой краской, но после короткого смеха всё же стал объяснять первопричины столь загадочного своего прозвища.
— Когда я в первый раз пошёл в детский сад, то меня родители научили представляться по-взрослому. То есть Владимир Владимирович. А я же был маленьким и всё позабывал. И когда пришёл в детсад… Короче, я помнил только своё имя Володя. Так и представился воспитательницам: Володя Володиевич!
Мухаммадиев поднял свои глазки к небу и очень быстро осмыслил всё только что услышанное. Я уже догадался о том, что же его сейчас мучает, но всё же промолчал. Чтобы Агапеич сам всё объяснил.
— Это-то понятно, — наконец-таки произнёс Муха. — А вот Бадодя?!
Володя Володиевич покраснел ещё сильнее, но мужественно продолжил свои объяснения:
— А у меня тогда из-за простуды нос был заложен! Вот и получилось… Бадодя Бадодиевич! Воспитатели это запомнили… Ну, и пошло-поехало… Из детсада в школу, и так далее. Вот и до армии докатилось!
И тут я промолчал. Потому что именно мне тогда попался листочек, который оказался в нашей тумбочке на четверых солдат. И я очень долго пытался понять то, кому же именно было адресовано письмо, начинавшееся загадочной фразой… «Здорово, Бадодя Бадодиевич!»
Но через минуту Володя рассказал и об этом эпизоде своей жизни. После чего всеобщее веселье только лишь усилилось.
Вот так мы и сидели около Мухиной БМПешки. Присоединившиеся к нашей кампании бойцы второй группы рассказывали о своих похождениях в афганской пустыне. А мы по большому военному секрету делились с ними своими свежеиспечёнными историями. С участием парторга и старшины, Коли Малого с его змеями-гадюками и Лёхи Шпетного с миражами-озёрами. Однако боевая разведдеятельность второй группы оказалась гораздо интереснее.
Ведь ядро отряда вместе с одной-единственной группой отправилось в самые заповедные края Демократической Республики Афганистан. То есть именно туда, где этой самой народной демократией и не пахло. Ведь до самых южных районов афганской пустыни гораздо легче добраться из Пакистана или же Ирана, нежели из центральных провинций ДРА. И в данной местности проживали воинственные племена то ли хазарейцев, то ли белуджей, то ли кого-то ещё. Они, конечно же, слышали про то, что в их столице Кабуле ещё несколько лет назад свергли афганского правителя Захир-шаха, что теперь страной руководят другие люди, что в Афгонистоне происходят большие перемены.