Гитлер трогательно заботился о них и охранял систему от давления со стороны прочих силовых структур, включая военных. Спустя год после того, как он стал канцлером германского рейха, он заявил на собрании национал-социалистической партии рабочих Германии в Нюрнберге: «Не государство управляет нами, а мы — государством». Нацисты к тому времени стали единственной легальной партией. Все партийные вопросы решались в отделе заместителя фюрера — Рудольфа Гесса, подробно рассказавшего об этом после своего побега в Великобританию.
Как смог Борман пройти путь от бывшего заключенного 1926 года до высших постов в государстве и штабе, которые он занимал в 1933 году, вскоре после прихода Гитлера к власти?
Во-первых, он женился на чистокровной арийке, белокурой дочери Вальтера Буха, человека, отвечавшего за партийную дисциплину, председателя партийного «суда». Девушка Герда фанатично предавалась изучению немецкого фольклора и ненавидела любые проявления религии. Она встретила Бормана в 1928 году, когда он стал штабным офицером в главном командовании штурмовых отрядов, уничтожавших всех, кто смел высказываться против партийной линии на нацистских собраниях. Гитлер выступал в качестве свидетеля на их свадьбе. Вскоре Борман стал главой фонда помощи национал-социалистической партии, и многие лица, занимавшие ключевые партийные посты, в ходе расчетливого распределения займов впоследствии превратились в его должников.
Жена Бормана была ученицей Юлиуса Штрайхера, проповедовавшего основную идеологию движения: евреи — причина всех бед, выпавших на долю Германии. Его судили за преступления, включая садизм и изнасилования. Будучи гауляйтером Нюрнберга, он запустил процесс разрушения главной городской синагоги. Он якобы видел нимб вокруг головы Гитлера и вскоре стал его верным учеником и рупором идей, создал теоретическую базу политики уничтожения слабых рас во имя укрепления сильных.
К 1930 году у Бормана родился сын, названный в честь Гитлера Адольфом. Герда всей душой поддерживала усилия мужа, направленные на то, чтобы незамужние немецкие девушки рожали вне брака. Она родила ему десять детей, считая, что «бык» должен иметь как можно больше детей, чтобы их количество перевесило число «неполноценных». «Каждый ребенок должен понимать, что в евреях заключено абсолютное зло этого мира», — писала Герда. Она была уверена, что славяне станут рабами, причем рождение новых славян было нежелательно.
Идея еврея как источника зла преследовала Адольфа Гитлера, опасавшегося, что его собственная кровь оказалась «подпорченной». Это привело к жестокому убийству его племянницы и любовницы. Нацисты уже ступили на тропу войны. Прошло сорок лет, прежде чем стали известны детали убийства, и это вполне объяснимо. Ученых тех лет больше заботило исследование документов., событий и докладов, относящихся к важным вопросам мировой политики и к схватке идеологий. Профессиональным следователям, которые могли бы заняться раскрытием убийства, не дали возможности познакомиться с уликами, и вскоре они потеряли интерес к делу. Только когда исчезновение Бормана стало предметом споров и рассуждений, а агенты разведки начали копаться в разных грязных подробностях, всплыл и этот эпизод из жизни Гитлера. Возможно, здесь и кроется разгадка того, как именно Мартину Борману удавалось держать в своих руках все нити, необходимые ему, чтобы заставить Гитлера плясать под свою дудку.
ПОВЕРЕННЫЙ В ЛИЧНЫХ ДЕЛАХ
Борман получил власть над Гитлером после убийства его племянницы, Анжелы («Гели») Раубаль, удовлетворявшей нестандартные сексуальные притязания фюрера. Ей не было и двадцати, когда ее дядя ложился перед ней на спину и заставлял ее ползать над ним на корточках и мочиться на его лицо. Эти занятия достигли впоследствии еще более извращенных форм, и девушка жаловалась друзьям: «Он чудовище! Вы себе представить не можете, чего он от меня требует».
По словам Эрнста («Пуци») Ганфштенгля, будущего главы отдела иностранной прессы, на сделанных Гитлером рисунках Гели изображена «в таких позах, на которые никогда не согласилась бы профессиональная модель». Эти наброски попали в руки мюнхенского торговца, продавшего их Борману за деньги, взятые из казны национал-социалистической партии, которая находилась под контролем Бормана.