Покуда все новые мальчики пополняли ряды «людей-П», генерал СС Пруцман пытался прорваться в безопасное место, облачившись в лохмотья беженца. Гелен же обзавелся фальшивыми документами: «В этом не было ничего сложного для моего агентства разведки. Там сделали подложные приказы, подделали подпись гауляйтера. Гитлер строго запретил нам эвакуировать семьи, но для моей будущей миссии было крайне важно переместить жену и детей в Альпы». И он начал подготовку еще зимой. Вместе со Скорцени, выполнявшим сходные поручения, он спрятал в Альпийской крепости документы, которые так пригодились ему после прихода американцев.
В это время Мартин Борман находился в бункере Гитлера. Его союзник Эрих Кох, когда-то бахвалившийся тем, как он усмирит украинцев кнутом и водкой, зарезервировал ледокол, чтобы через Балтийское море бежать в Киль, где его, очевидно, должен был ждать Борман.
Деяния вервольфов и приготовления в Альпийской крепости, информация о намерении Скорцени убить Эйзенхауэра, а также радиозаявления, в которых пособникам оккупантов (русских) грозили повешением, — все это отвлекало внимание от Берлина, где в своем бункере Гитлер не особо готовился к военным действиям. Эйзенхауэр не мог игнорировать сообщения об Альпийской крепости. Впоследствии он писал: «Если бы мы дозволили, немцы втянули бы нас в длительную партизанскую войну… Целью организации вервольфов были терроризм и убийства». В Вашингтоне он получил от генерала Джорджа Маршала предложение о незамедлительных действиях по предотвращению формирования очагов организованного сопротивления. «Потенциально опасной считается горная местность на юге», — подчеркивал Д. Маршал.
Черчилль опасался каких-либо отклонений от курса, направленного на Берлин, и поэтому Великобритания резко возражала против любых изменений в плане, которые могли бы изменить облик Европы. Эйзенхауэр телеграфировал, что он сделает все возможное для ослабления Альпийской крепости прежде, чем она превратится в оплот вервольфов. Отовсюду поступали доклады о существовании школ вервольфов, и английская разведка оценивала число подростков, еженедельно обучавшихся под руководством офицеров СС, в пять тысяч. Появилась брошюра «Вервольф: основные положения для охотничьих отрядов», усиливавшая атмосферу всеобщего страха. На самом же деле главный вервольф Пруцман в это время торговался через датское подполье с британцами, в надежде получить охранное свидетельство в обмен на предательство своих друзей.
Легенды «Фогельфрай», возрожденные вервольфами, особенно подходили Борману. Это слово означает «свободный от птиц». Оно берет свое начало в средневековом кодексе отмщения, объявлявшем, что любой человек, признанный виновным, превращается во время охотничьего сезона в мишень. Молодой Мартин Борман после Первой мировой войны принимал участие в подобной охоте, творя самосуд над «ноябрьскими предателями» за их переговоры в 1918 году с союзниками. Средневековые мстители клялись собственной жизнью, что не посвятят в тайну своего святого дела «ни жену, ни детей; ни мать, ни отца; ни сестру, ни брата; ни огонь, ни ветер — ничто, существующее между небом и землей». Любой признанный виновным и отсутствовавший на ритуальном суде объявлялся «дичью», и любой мог его убить безнаказанно. В народном ополчении, к которому после 1918 года присоединился Борман, не пытались изображать благородство. Рыцарями становились дурно воспитанные вояки, а жертвами — заподозренные в сопротивлении бандам. Нацисты, возрождая фольклор, сделали из сочинителя баллады веррольфа — оборотня, который в германской мифологии находился под влиянием дьявола и обладал способностью превращаться из человека в волка и обратно.
Радиопередачи Геббельса и трансляции радио «Вервольф» были полны истерических предупреждений: «Бог уже не защищает наш народ… наступило царство сатаны… Жуткие злодейства творятся над нашими женщинами и детьми». Для мальчиков и девочек, некоторым из которых было всего девять лет, существовали тайные опознавательные знаки, а на домах тех, кому суждено было стать жертвой, рисовали руку ангела-волка. Геббельс разражался речами подобного рода: «Мы, вервольфы, считаем нашим высшим долгом убивать, убивать и еще раз убивать! Используя всю свою хитрость, мы будем красться по городам и деревням подобно волчьим стаям, бесшумно и таинственно под покровом ночи!»