…Стивенсон обсуждал это дело с Беатой Кларсфельд. Она считала, что большинство немцев очень быстро подчинились закону. Именно поэтому суды кишели пронацистски настроенными юристами, в совершенстве владевшими тактикой, подобной той, которая использовалась в процессе по талидомиду. Такие юристы позволяли беглым нацистам вернуться домой или же выйти из подполья, вернуть им расположение со стороны общественности и дать законное право занимать государственные посты. Таким образом открывалась дорога для проникновения в общественное сознание идей, которые прежде считались нацистскими и были официально признаны «ложными». Будучи немкой, Беата чувствовала, что ее народ, в силу своей ментальности, склонен подчиняться суждениям, которые звучат в духе закона.
ЕЩЕ ОДИН БОРМАН
В марте 1972 года Стивенсон летел из Нью-Йорка ночным субботним рейсом компании «Avianca» в столицу Колумбии — Боготу. Там из далекого поселения в джунглях вытащили старика. По национальности, возрасту и внешности он соответствовал описанию Мартина Бормана. Этот факт интересовал Стивенсона меньше, чем регулярная доставка в полицию людей, которых назвали Мартинами Борманами. Казалось, Борман обречен материализоваться в разном обличье до конца времен, как демоны и боги, которых люди придумывали с начала человеческой истории, — они появлялись в независимых друг от друга сообществах. Те, кто вновь придумывал Бормана или же действительно верил в то, что видел его, руководствовались не мотивами жажды славы или мщения: они думали, что действительно обнаружили его. Это же произошло и в случае с Йоханном Эрманом — предполагали, что написание имени Бормана могло измениться. У Стивенсона было ощущение, что он пытается ухватить руками ускользающий туман.
Широкие улицы Боготы блестели, омытые моросящим горным дождем. Тут и там под окнами отеля сидели маленькие люди в пончо. Панораму венчал огромный освещенный крест. По утрам туда отправлялась процессия калек целовать алтарь.
Еще не рассвело, когда зазвонил телефон. Это был Эрнандо Ороско из агентства Рейтер. Он, как и все старательные работники, в личной жизни не обращал внимания на ночные часы, хотя «часы» в его голове сообщали ему томное время в любой точке земного шара. В Лондоне читатели воскресных газет уже пили предобеденное пиво, просматривая репортажи о поимке Бормана в колумбийских джунглях. «Возможно, это действительно так, — сказал Ороско. — Я просто подготовил отчет о том, что мне рассказал генерал из полиции безопасности».
Отдел административной службы тайной полиции арестовал старика в индейском поселении на реке, являвшейся частью границы между Колумбией и Эквадором. Деревушка находилась в нескольких днях пути от города Пасто, но в такую погоду требовалась не одна неделя, чтобы добраться туда от столицы. По воздуху расстояние составляло около пятисот километров через высокогорные извилистые долины. В полицейском самолете, отправлявшемся в Пасто на допрос арестованного старика, нашлось место и для Стивенсона.
Немецкое посольство ожидало получения отпечатков пальцев Бормана из Франкфурта. Оно сделало этот запрос из-за шумихи, поднятой бывшим сторонником Че Гевары. Он издавал влиятельный журнал, именно в нем появились первые новости о случившемся, поэтому полиция и правительство не могли проигнорировать происходящее. По словам Ороско, в Пасто жили в основном немцы, и они подняли кампанию по защите бедного старика, требуя оставить его жить в индейской деревне. Немцы в «Эрихе» были дружелюбны и грубовато-сердечны. «Зачем преследовать бедного старого еврея?», «Правильно, он приехал сюда, чтобы спастись от правосудия», «Зачем охотиться за немецкими изгнанниками? Разве мы мало страдали?». Представитель немецкого посольства дважды изменял версию произошедшего относительно отпечатков пальцев, полиция также не спешила заниматься этим делом. Получилось, будто старик избавился от рисунка на подушечках трех пальцев, включая большой, из-за несчастного случая с огнестрельным оружием. Он соответствовал неподробному описанию Бормана — тот же возраст и так далее, но…
…Стивенсон должен был хоть немного поспать, но Богота находилась на трех тысячах метров над уровнем моря, а эта высота никогда не давала ему нормально уснуть. Он опять вышел на мокрую улицу. Вооруженные солдаты в белых шлемах, стоявшие у дверей, вежливо улыбнулись ему. Центр города притулился среди устрашающих скал, освещаемых только луной, когда она прорывалась сквозь облака. Стивенсона манил клуб «Аргентино» — симпатичный бар с хорошей музыкой. Девушки танцевали в крошечном островке света. Стивенсон нашел свободный уголок и заказал выпить. Посидев там подольше, довольно трудно разобрать, где находишься — в Сайгоне, Каире, Варшаве или Джакарте. Если бы Стивенсон оставался тут достаточно долго, непременно появился бы какой-нибудь человек с интригующей историей.