Они радовались, что так легко отделались. Неделей раньше Стивенсон получил телеграмму: «Майк» советовал ему немедленно покинуть Каир ради собственной безопасности. «Майком» был Лестер Пирсон, министр иностранных дел Канады. Впоследствии он рассказал Стивенсону о том, что угрозы исходили от известных нацистов, рассуждавших в присутствии канадских сотрудников разведки об Энн и Стивенсоне — «этих жидовских любовниках». В Каире Стивенсону и Энн угрожали и напрямую. Их пригласили поужинать с египетским журналистом, в обязанности которого входило поддерживать хорошие отношения с иностранными корреспондентами и докладывать о них правительству. Вечер проходил в совершенно дружелюбной обстановке, когда один из гостеприимных египтян вдруг четко проговорил: «Если вы продолжите копаться в грязи, ваши тела завернут в ковер и положат на ступени вашего посольства». Стивенсон и Энн не сразу поняли, что фраза была тщательно подготовлена и произнесена совершенно всерьез. Представители иностранного журналистского корпуса провожали их в аэропорту, чтобы удостовериться, что они сядут на свой самолет, и не покинули их даже после таможенного контроля.
… Профессор Иоганн фон Леере был доктором философии и профессором истории в нацистской Германии. Он с удовольствием говорил, что Гитлер «впитал мощь немецких гранитных гор через отцовскую кровь». Профессор был помешан на идее крови и стали. Он возмущался, что после войны его держали в «еврейском» концентрационном лагере, имея в виду американских евреев. На самом деле ему пришлось сидеть и в русских, и в восточногерманских лагерях.
С помощью коммунистов его отправили в Западную Германию, где он связался с посланцами Ватикана. Братство считало его выдающимся специалистом по расовым вопросам. Ему удалось собрать свою семью в Италии и затем перебраться в Аргентину. Через несколько месяцев он был уже на пути в Каир. Как ни странно, Леере пропагандировал идеи, которые при ближайшем рассмотрении оказались более всего полезны коммунистам: «Германцы вновь объединятся. Их естественными друзьями и союзниками являются арабы. Арабы должны сплотиться под руководством Насера. Израиль — это нелепость, которую предстоит уничтожить. Сионисты несут ответственность за 90 % травли Насера в печати. Египтяне поют нормальные песни, пока дядюшка Хрущев не вмешивается со своей русской балалайкой».
Он говорил Стивенсону: «Отто Скорцени — неисправимый авантюрист. Он делает бизнес и тут, и в Южной Америке, и в Африке, и везде, где существует наше братство. Когда он приедет в следующий раз, я вас с ним познакомлю». Конечно, сделать это ему так и не удалось. Стивенсон подозревал, что конечной точкой пути Леерса была его родина, Восточная Германия.
За встречей с Леерсом последовал разговор с генералом Геленом, состоявшийся в 1972 году. После войны Гелен отдавал приказы об отправке различных немецких «экспертов» в Каир. По мнению некоторых аналитиков, он сделал это после того, как Насер пришел к власти, так как Вашингтон считал новый Египет ценным союзником. Факты говорят о другом. Задолго до того, как в январе 1952 года был свергнут король Фарух, в Каир и другие крупные города Ближнего Востока направлялось множество эсэсовцев и гестаповцев. К середине 50-х в одном только Египте их сосредоточилось так много, что Гелен туда послал связного — бывшего лидера гитлерюгенда — Германа Лаутербахера.
Еще один оправившийся от испуга нацист, присоединившийся к каирской клике, оказался коллегой Бюнша. Они оба работали под руководством Эйхмана в еврейском отделе центрального аппарата службы безопасности.
Бывший капитан СС Алоис Бруннер, о котором говорили, что его повесили русские, на самом деле бежал, намереваясь присоединиться к организации Гелена. В целях безопасности его отправили в Дамаск. Там он работал директором сирийско-немецкой компании «Отрако» под именем Джорджа Фишера. В Каире он делил офис с Герхардом Баухом, пасынком помощника Гелена — генерал-майора Ганса-Генриха Воргитского. Для Бауха прикрытием стал немецкий концерн тяжелой промышленности «Квандт».
Список можно продолжать. Беглый взгляд на серийных убийц может поведать нам кое-что и об их защитниках. Возвращаясь к Шахту и Скорцени, можно сказать, что они — банкир в нелепом пальто и авантюрист с обезображенным шрамом лицом, так удачно выдавший свою дочь замуж, — были любопытной парой.
Шахт обладал чутьем на деньги, которое вывело его на Мартина Бормана. В 1931 году они встретились, чтобы обсудить финансы Гитлера. После этой встречи Шахт писал Гитлеру: «Ваше движение содержит такую великую правду, что Вам так или иначе не миновать победы». И он взялся за создание финансовых запасов партии. К 1933 году Шахт вынудил Густава Круппа и других известных немецких промышленников вносить на счет Гитлера огромные суммы. В это время Борман полностью контролировал все доходы Гитлера. Рурские бароны говорили им: «Спасибо, продолжайте в том же духе», пока нацисты громили коммунизм, социализм, профсоюзы и еврейских конкурентов.