Кальтенбруннер спокойно воспринял упрек Бормана. После минутного замешательства он понял, что записка, написанная под диктовку, должна была подчеркнуть роль Бормана как преданного пса, который намеревался оставаться со своим хозяином до самого конца.
Это же впечатление производят и слова Ганны Райч, предпринявшей фанатическую попытку — разрушить Лондон даже тогда, когда разрушался Берлин. Поднимаясь с горящей берлинской улочки на мини-самолете, она заявила генералу Карлу Коллеру: «Мы должны с почтением и молитвой склонить колени перед алтарем нашего отечества». На вопрос о том, что конкретно она имеет в виду, Ганна с изумлением ответила: «Конечно же, гитлеровский бункер!»
В бункере располагалась «главная ставка фюрера». Там находились: личный кабинет Гитлера, его ванная комната, помещение для его собаки, спальня, а также гостиная и будуар Евы Браун. Еще в бункере были комнаты прислуги, медицинский кабинет и операционная, рабочий кабинет Геббельса и телефонный узел. В самом начале битвы за Берлин Борман составил аккуратный список всех находившихся в бункере. Эта бумага оказалась среди немногих документов, найденных советскими солдатами, ворвавшимися в убежище. И это вызывает сомнение в ее подлинности. Скорее всего, Борман еще раз сыграл на нацистов, публику.
Данный список использовался в развернувшейся охоте на нацистских деятелей, но СССР начал обвинять союзников в сокрытии подлинной информации, что вылилось в большой скандал. Возможно, Борман рассчитывал на то, что список вызовет неразбериху. Мысли об этом трудно избежать. В документе значились: Ева Браун, Блонди — эльзасская овчарка Гитлера и ее четыре щенка, личный хирург Гитлера доктор Штумпфлеггер, доктор Геббельс с женой и шестью детьми, фройляйн Манциали, повар-вегетарианка, Хайнц Лоренц из министерства пропаганды, заместитель Бормана — Цандер, брат сестры Евы Браун — Герман Фегеляйн, полковник Николаус фон Белов — адъютант Гитлера, адъютант гросс-адмирала Деница — адмирал Восс, посол Вальтер Хевель — адъютант Риббентропа, майор Вилли Иоганнмайер — адъютант Гитлера, два пилота — Ганс Бауэр и Георг Бетц, Вернер Науман из министерства пропаганды, генерал Бургдорф и его помощник подполковник Вайс, генерал Ганс Кребс — начальник штаба, майор Бернд фон Фрайтаг-Логингхофен — помощник Кребса и дежурный офицер, который впоследствии описал последние дни, капитан Герхард Больдт.
Докладывали о том, что Штумпфлеггер был убит при попытке бегства. Науман объявился несколькими годами позже, и ему предъявили обвинение в том, что он возглавлял движение неонацистского возрождения. Георг Бетц, личный пилот Гитлера, был убит, а генерал-майора Бауэра взяли в плен русские. На самом деле немногим удалось уйти от русских.
Одним из таких счастливчиков оказался Цандер, отправленный из Берлина спустя два дня после самоубийства Гитлера вместе с Лоренцом и Иоганнмайером. Им предстояло пробраться через кордон из двух с половиной миллионов советских солдат, занявших территорию Берлина. Судьба этих беглецов еще долго озадачивала русских, считавших, что их каким-то образом перехватили союзники. На самом же деле Цандер превратился в баварского огородника Фридриха-Вильгельма Паустина, а остальные выдавали себя за лиц славянской национальности. В конце концов оба добрались до баварского убежища, пронеся с собой копии последнего завета Гитлера и другие важные документы, которые должны были стать источником вдохновения в будущем.
Русские захватили начальника личной охраны Гитлера — бригаденфюрера СС Иоганна Раттенхубера. Его имя в списке Бормана не значилось.
17 июля 1945 года Сталин заявил госсекретарю США Джеймсу Бирнсу о своей уверенности в том, что Гитлер жив и, по всей вероятности, скрывается в Испании или Аргентине. Очевидно, советские спецслужбы о чем-то проведали. Они всегда работали так, как если бы западные союзники являлись их врагами, и у них повсюду находились свои агенты и информаторы. В распоряжении у Сталина имелись отдельные факты, но не все. Он знал, что долгое время существовали планы по отправке наиболее одиозных нацистов на «нейтральную», а на деле — пронацистскую территорию. Одной из них явилась Аргентина. Ее вступление в войну на стороне союзников было так рассчитано, чтобы всего на несколько дней опередить капитуляцию Германии.